1356

— Французские требования, сир, скромны и коротки, как исповедь монашки, — утомлённо начал герцог Уорвик, — Мы должны вернуть все земли, крепости и города, завоёванные за последние три года. Передать добычу, которую везём в обозе. Освободить без выкупа всех пленников здесь и в Англии. Уплатить Франции шестьдесят шесть тысяч фунтов стерлингов денежного возмещения за убытки, нанесённые войной.

— Да уж, скромно, — крякнул принц.

— И коротко, сир, — вступил в разговор Оксфорд, — Потому что это ещё не всё. Армии будет позволено отступить в Гасконь после того, как вы обручитесь с дочерью короля Иоанна, в приданное за которой отец даёт графство Ангулем.

— У него дочери красивые? — полюбопытствовал принц.

— Красивее, чем холм, заваленный нашими трупами, сир, — едко отозвался Уорвик, — А самое вкусное напоследок. Вы и вся Англия должны присягнуть не поднимать оружие против Франции в течение семи лет.

Принц обвёл взглядом приближённых и произнёс со вздохом:

— Вы — мои советники. Советуйте.

Уорвик вытянул ноги:

— Что советовать, сир? Их больше. Сэр Реджинальд захвачен идеей улизнуть через реку на рассвете, прежде чем враг успеет опомнится, но я, честно говоря, не верю в то, что это возможно. Французы не дураки и не слепцы.

— Они обходят нас с юго-запада, сир, — доложил капталь, — Нам не дадут переправиться через Миоссон.

— И они держатся чрезвычайно уверенно, — поделился наблюдением Оксфорд.

— Из-за численного превосходства?

— Из-за него; из-за того, что у нас есть-пить нечего. А жирный легат ведёт себя и вовсе странно. Он заявил нам, что Господь наделил Францию знаком своего благоволения. Я спросил, о чём он, а толстяк лишь самодовольно ухмыльнулся.

— Кардиналы ведь нейтральны? Они же папу представляют?

— Ну да, — кисло подтвердил Оксфорд, — Папу. А папа — французская подстилка.

— Предположим, — принц склонил набок голову, — что мы решим завтра биться. Каковы наши шансы?

Советники переглянулись. Уорвик поднял обе руки ладонями вверх, будто чашечки весов, и покачал ими в воздухе. Результат может быть любым, говорили его руки, но лицо выражало крайнее сомнение в вероятности благоприятного для англичан исхода.

— Позиция у нас крепкая, — высказался герцог Сэйлсбери, командир северного крыла, — Но линию могут прорвать. Мы нарыли ям, но весь холм не перекопаешь, а по моим прикидкам французов вдвое больше нас.

— И жрут они плотно, сытно, каждый день, — добавил капталь, — а мои ребята уже варят похлёбку из желудей.

— Условия нам выставили дерьмовые, — принц зло прихлопнул на бедре слепня.

— Согласимся замириться, условия придётся выполнять, — предупредил Оксфорд, — Они хотят гарантий и требуют знатных заложников, сир.

— Знатных заложников… — повторил принц.

— Включая всех собравшихся, но не только, — Оксфорд достал лист пергамента из сумы на поясе, — Вот, они набросали список. Он не окончательный, они оставили за собой право его пополнять. Слуга взял у герцога список и, встав на колено, передал принцу. Тот прочитал и скривился:

— Все сколько-нибудь заметные фигуры…

— В том числе и Ваше Величество, — подчеркнул Оксфорд.

— Видел, — кивнул принц и, вновь пробежав список глазами, удивился, — Сэр Роланд де Веррек? Ничего не перепутали? Разве он в нашей армии?

— В нашей, сир.

— Чудны дела твои, Господи… — хмыкнул принц, — А это уж ни в какие ворота не лезет. Откуда у нас взяться Дугласу?

— Есть такой, сир. Сэр Роберт Дуглас.

— Мир перевернулся. Дуглас в английском войске! «Томас Хуктон». Кто этот Хуктон?

— Сэр Томас, Ваше Величество, — пояснил Кобхэм, — Один из ребят Уилла Скита. Был под Креси.

— Лучник?

— Теперь — рыцарь герцога Нортхэмптона, сир. Толковый парень.

— У Билли прямо мания какая-то посвящать в рыцари лучников, — неодобрительно буркнул принц, — А, вообще, интересная выходит картинка: французы, значит, об этом Хуктоне наслышаны, а я — ни сном, ни духом!

Присутствующие молчали. Принц с отвращением бросил листок на покрывавший пол шатра ковёр и задумался. Что бы на его месте сделал отец? Какое бы он ни принял решение? Но Эдуард III, король-воитель, был в далёкой Англии, а принять решение предстояло его сыну. Советники советниками, а решение и ответственность за его последствия лягут только на плечи принца Уэльского. Он встал, подошёл к выходу из палатки и, глядя на садящееся светило, сказал:

— Условия поганые, но поражение ещё хуже.

Он повернулся к Уорвику:

— Поторгуйтесь. Пусть снимут хотя бы половину требований.

— Я передам кардиналам, сир, ваше пожелание. Не знаю, уговорят ли они французов…

— Уговорят ли? Да ещё недавно выполнение нами трети этих условий на порядок превосходило самые смелые мечты французов. Иисусе Христе, это же их победа! Чистая и бескровная!

— Аппетит приходит во время еды, сир. Могут не согласиться. Что тогда?

Принц вздохнул:

— Лучше быть пленником в Париже, чем трупом в Пуатье. Хотя капитулировать невесело.

— Это не капитуляция, сир, — деликатно поправил Уорвик, — Это — мирное соглашение, и у него есть и светлые стороны. Армия свободно вернётся в Гасконь. Никаких трупов, никаких пленных.