1356

Он с сожалением крутанул головой, а Томас осведомился:

— А что, есть возможность?

— Была. Соединиться и навести шороху в северной части Франции. Погода помешала. Через Луару мы не перебрались, и с тех пор всё у нас через пень-колоду. Даже вон в Гасконь мимо французов прошмыгнуть не удалось. Так что стерегите до утра брод, а там будет видно. Может, и получится…

Прошмыгнуть. Целой армии.

Капталь де Бюш в сопровождении двадцати латников ехал на север. Они миновали людей герцога Сэйлсбери, охранявших северную оконечность гребня. Бойцы герцога были сосредоточены за изгородью, а лучники копали ямы, в которых лошади врага, вздумай французы атаковать, переломали бы ноги. Один из лучников провёл кавалькаду капталя через полосу ловушек безопасным путём. Трясясь в седле, капталь бросил взгляд назад, туда, где за виноградником представители враждующих сторон при посредничестве церкви вели переговоры о мире. Туда приволокли лавки, но не поставили ни шатра, ни даже навеса. Высокие договаривающиеся стороны чинно беседовали, над ними реял одинокий стяг с ключами святого Петра, свидетельствующий о присутствии папского легата. Чуть в стороне расположилась охрана и герольды.

— На кой чёрт им переговоры с нами? — спросил де Гральи его латник.

— Задержать, пока мы от голода сами лапки вверх не задерём.

— Говорят, сам папа их прислал. Может, по правде хочет нас помирить?

— Сам посуди — папа римский, а сидит во французском Авиньоне. Он — дрессированная собачка французских королей, и единственное, чего он хочет, — это по команде задрать на нас лапу.

Капталь скакал по косогору, нисходящему к северу. Где-то впереди, в бескрайнем лабиринте лесков, изгородей, холмов и виноградников затаилось французское войско. Где оно и насколько велико? Близко, вот и всё, что мог сказать капталь с некоторой долей уверенности, ибо небо на севере было припачкано дымами французских костров. Принц же поручил де Гральи выяснить местоположение вражеского бивуака и численность неприятельской армии, поэтому капталь гнал коня вниз по косогору, густо поросшему спасительным лесом. Как бывало всегда на вылазках подобного рода, капталь и его люди выехали в набег не на тяжёлых дестриерах, привычных к тяжести всадника в полном вооружении, а на резвых жеребчиках, тем более, что и пластинчатых доспехов никто сейчас не надел, — только кольчуги, шлемы и мечи (щитами, кстати, тоже пренебрегли). Все бойцы были гасконцами, то есть людьми, привычными к войне, в которой сегодня ты отражал нападение французского отряда, а завтра сам отправлялся в молниеносный рейд по приграничью. Скакали в тишине. Слева пролегала дорога, но они держались в стороне от неё, стремясь сохранять скрытность. У подошвы холма замедлились. Англичане остались далеко позади, и здесь среди деревьев уже можно было напороться на французских часовых.

Капталь жестом приказал рассредоточиться и продолжить движение вперёд. Теперь ехали сторожко, внимательно высматривая впереди фигуры караульщиков. Никого. Де Гральи дал знак остановиться. Секунду поразмыслил. А вдруг ловушка? Сделав знак «ждать», слез с седла и двинулся один пешком. Этот холм пологим не был, и с той точки, где находился капталь, просматривалась достаточно близкая вершина. Должны же французы выставить часовых? Тогда где караульные? Де Гральи крался мягко, как кошка, весь обратившись в чувства. Выработанный годами войны нюх на опасность подсказывал капталю, что рядом нет ни единой живой души.

Выбравшись на вершину, замер. Отсюда далеко просматривались окрестности в западном и северном направлениях.

И вражеский лагерь в полукилометре внизу.

Россыпь палаток прилепилась к деревне с поместьем, но капталя больше заинтересовала движущаяся на запад колонна. Англичане со своего бугра заметить её никак не могли, а вот капталь прекрасно видел многоногую, многоголовую гусеницу, выгнувшуюся дугой к западу и югу, ближе к реке. Насколько мог разобрать де Гральи, французское войско двигалось не в боевом, а в походном порядке (если вообще можно было говорить о каком-то порядке), но направление движения угадывалось безошибочно. На запад. И конечной точкой мог быть лишь плосковерхий Шамп д’Александр. Пересчитать французов де Гральи не пытался. Их было слишком много, а колонна просматривалась не по всей длине. Восемьдесят семь знамён, вспомнилось. Восемьдесят семь.

Он вернулся к своим воинам, вскочил в седло и махнул: уходим. Таиться нужды больше не было, и обратно на юг отряд мчал во весь опор. Капталь сумрачно покусывал губу. Неужели французы нарушат предложенное ими же перемирие? Потому что де Гральи мог голову прозакладывать: они готовятся атаковать.

С запада.

Вечером в палатку принца пришли герцоги Уорвик и Саффолк. Плюхнувшись на предложенные стулья, они приняли у слуги кубки с вином. Все соратники Эдуарда были в сборе, и парламентёры, хлебнув вина, сообщили результаты долгих переговоров.