14.300

Наступило воскресенье. На вчерашней частоте с утра ничего, кроме шума, не появлялось. Крутить ручку настройки по всему диапазону Денис не решался: вдруг нужная волна уйдёт? Знаний ему катастрофически не хватало, и он не рисковал. С нарастающим волнением дождался Денис мелодии утренних новостей. Диктор говорил о ракетах, новом договоре, полёте «Союза» на орбиту. Начались новости культуры; про «Равенск» не было сказано ни слова. То же повторилось и в десятичасовом выпуске.

После обеда к калитке пришли Артём и Самир. Они собрались на рыбалку и решили взять Дениса с собой, а сказать по правде, им нужны были поплавки и леска. Спросив разрешения погулять и на удивление легко его получив, Денис взял снасти и трое двинулись в сторону торфяных карьеров.

– Здесь разве рыбалка, – угловатый широкоплечий сын котельщика, Артём, старший в их компании, надвинул поглубже выцветшую кепку. – Я с отцом ездил на водохранилище, щуку поймал. Большая, и весь рот в зубах, страшная штуковина. Суп из неё делали. Уху, то есть.

– Ты каждый раз ловишь щуку? – хитро щурясь, спросил Самир. Самир был всего на год старше Дениса, но побаивались его даже большие ребята. Он никогда не лез вперёд, ростом или силой не выделялся, но был так ловок, хитёр и быстр, что всегда оказывался в выгодном положении, будь то драка, войнушка или футбол.

– Иногда и две.

– Врёшь. Привези, покажи.

– Вот и привезу! – Артём сплюнул на обочину и взглянул на Самира, но спорить дальше не стал. У предпоследних ворот улицы их встретил звонкий смех. Смеялись, спрятавшись в кустах смородины, две девочки. Увидев, что их, наконец, заметили (что было желанной частью плана), они убежали в глубь сада.

– Катька с пятого и Лизка, вот с этого, – с выражением старожила, знающего здесь всё обо всех, произнёс Артём. Самир осмотрел свою одежду, сжал стрелки на брюках:

– Чего они смеются?

– Да просто. Они всегда смеются. Захотят – будут над тобой смеяться. Это же девчонки, ничего им не сделаешь.

Самир грозно взглянул на ряды густых смородиновых кустов, не желая признавать такое положение вещей. Артём вдруг повернулся назад:

– Ден, ты чего молчишь? Ааа, знаю: тебе кто-то из них нравится!

– Никто мне не нравится, – проворчал Денис. Этот разговор мальчишки начинали каждый раз, когда он гулял с ними. Постоянно выходило так, что он становился объектом каких-либо выдуманных подозрений или историй и начинал оправдываться. А оправдываться было нельзя: на тебя тут же накидывались, уже всем скопом. Помочь мог только резкий ответ: либо умелые слова, либо угроза. Ни то, ни другое ему не давалось, защиты ждать было не от кого и приходилось терпеть эту роль, стараясь перевести всё в шутку.

– Ну да, он же красавчик! Краса-а-вчик! – Артём начал расходиться, хотя их было всего трое. Денис вдруг остановился и первый раз за всё время, что отдыхал он здесь, на дачах, вместо того, чтобы молча проглотить эти слова, резко и холодно ответил:

– А тебе завидно?

Артём опешил, поняв, что угодил в ловушку. Затем снова дёрнул вниз козырёк кепки:

– Чего завидовать? Вот если бы это была Света с пятой улицы…

Самир присвистнул. По какой причине занимала она такое почётное положение среди мальчишек, Денис не понимал, но за право считать её объектом своей влюблённости бывали даже драки, поэтому, когда дело касалось Светы, лучше было молчать.

Ловили до ужина. Ротан клевал плохо, что с ним бывает редко. Артём с Самиром начали соревноваться и шли с равным счётом – по семь рыбин – когда клёв пропал совсем. За полчаса ни у кого так и не дёрнулся поплавок, и решили на сегодня сворачивать.

Трёх маленьких рыбок Денис хотел выпустить обратно в карьер, но при ребятах делать этого было никак нельзя, поэтому он донёс алюминиевый котелок до калитки, махнул Артёму и Самиру и поспешил к бочке: теперь в ней будут жить ротаны, а личинки комаров превратятся в корм.

В семичасовых новостях снова ни слова не было сказано про корабль. Денис взял тетрадку, карандаш и полез на чердак. Накидав на стул ватных телогреек и устроившись удобно, словно в кресле, он включил радиостанцию, проверил частоту – четырнадцать-триста – и принялся под шум пустого эфира рисовать корабли. Как должен выглядеть этот «Равенск»? Да и верно ли он запомнил название? Теперь Денис не был в этом уверен. Внезапно из динамика, после заряда помех, донёсся голос Луки:

– Здесь Ульяна, Дмитрий, Василий, Харитон… Я Лука, «Равенск», приём…

Денис схватил микрофон и вдавил кнопку передачи:

– Я Денис, я Денис! Слышу тебя, приём! Сказали, что ваш корабль пропал!

– Пропал? Где это сказали? Приём.

– По радио.

– Может, это не про наш, – ответил, чуть подумав, Лука. – Здесь был шторм, гроза, связь не проходила… – остатки фразы потонули в помехах, но Денис не стал переспрашивать.

– А, понятно! Я думал, что-то случилось. А страшно это – когда шторм? Приём.

– Я не боюсь. Хотя иногда волны прямо через палубу летят, а качает так, что всё падает и кажется, что корабль перевернётся. Приём.

– Ого! Хотел бы я тоже это увидеть!