14. Женская проза «нулевых»

Он побежал вдоль заводской стены, волоча за собой безропотное создание и понемногу привыкая к мысли, что Маша больше не вернется и он теперь будет в этом страшном мире один.

Неожиданно в заборе обнаружилась дырка. Тимка забрался в нее, втащил свою обузу, как иногда называла его Маша, и перевел дыхание.

Здесь почему-то тихий ужас кончался. Переплетались ветвями высоченные кусты, качалась крапива выше него ростом, громоздились таинственные железяки.

В глубине джунглей, разросшихся на территории бывшего кирпичного завода «Пролетарская Свобода», они наткнулись на странное сооружение, не похожее на остальные постройки. Стены его закруглялись кверху, узкие окна были закрыты ставнями.

Тимка довольно быстро нашел подходящий лаз, подсадил девочку-змею, которую про себя уже окрестил Таней в честь своей детсадовской любви, и сам забрался следом. Внутри странного дома стоял земляной дух – сырой и холодный. На стенах угадывались полустертые рисунки, изображавшие бородатых людей в длинных ночных рубашках. Сводчатый потолок плыл головокружительно высоко, почти как небо. Для большего сходства кто-то нарисовал на нем облака и белых птиц с человеческими лицами. Там в узком солнечном луче порхала целая стая бабочек, и всё вокруг было наполнено шумом их крыльев.

Тимка вернулся к Тане, которую оставил в коридоре. Та стояла лицом к стене. Он хотел повести ее дальше, но она вдруг зашипела.

– Гадюка, – обиделся Тимка. – На меня-то зачем? Я ж не взрослый.

Он погулял еще, поймал бабочку на окне и вернулся к Тане.

– Там за углом, – съехидничал он, – такая же, как ты, нарисована, да еще с крыльями и перепонками на лапах!

Девочка-змея не шелохнулась. Тимка от скуки стал разглядывать картинку на Таниной стене. Там был нарисован молодой взрослый в синем до полу платье и с книгой в руках. Лицо его почему-то казалось знакомым.

– Это, наверное, самый главный, – рассудил Тимка, – видишь, они на него все смотрят.

Когда они выбрались наружу, солнце стояло высоко-высоко. И Тимка вдруг понял, что всё обойдется. Он помчался во двор, волоча за собой Таню. Прошлогодние листья шуршали у нее под сандалиями, и ему казалось, что сзади действительно вьется змея.

Еще издали он увидел Машу. Она сидела на сломанной скамейке и ревела в три ручья. Рядом горой громоздилась почтальонша.

– Где вы были?! – хором закричали они обе.

– На заводе, – важно сообщил Тимка. – Там люди в ночных рубашках.

– Ну что мне с ним делать?! – засмеялась Маша сквозь слезы.

– Пороть, – лаконично ответила Галина и потащила девочку-змею за собой к бараку.

– Ну а ты где была? – сурово спросил Тимка.

– За билетами ходила, – всхлипнула Маша. – Домой сегодня поедем.

Анна Козлова

Анна Юрьевна Козлова родилась в 1981 году в Москве. Отец – писатель Юрий Козлов.

Окончила факультет журналистики МГУ им. М. В. Ломоносова.

Публиковала рассказы и эссе во многих глянцевых журналах, вела авторские колонки в журналах «ОМ», «Медведь», “Sex&City”; повесть «Золотые кошки» была напечатана в альманахе «Литрос». В 2011 году написала сценарий сериала «Краткий курс счастливой жизни», режиссером которого выступила Валерия Гай-Германика.

Автор книг «Плакса» (М.: СовА, 2005), «Общество смелых» (М.: СовА, 2005), «Превед победителю» (СПб.: Амфора, 2006), «Люди с чистой совестью» (СПб.: Амфора, 2008), «Всё, что вы хотели, но боялись поджечь» (СПб.: Амфора, 2010).

Роман «Люди с чистой совестью» в 2008 году вошел в шорт-лист премии «Национальный бестселлер».

Воспитывает двоих детей.

Однажды в Америке

Они познакомились сразу после Нового года в «Азбуке вкуса». Сначала он пялился на нее в очереди к кассе, а потом широким жестом подхватил ее пакеты и предложил подвезти.

– Я на машине, – сказала Надежда.

Это его несколько обескуражило. Надежда поняла, что наличие собственных колес резко понижает ее шансы на гармоничные отношения. Мужчины предпочитают строить их с теми, у кого ничего нет, зато в наличии огромный запас нерастраченной благодарности.

– Хорошая машина, – сказал он, когда она открыла багажник, чтобы засунуть туда покупки.

– Спасибо.

Надежда захлопнула крышку багажника с грохотом, который при наличии минимального воображения должен был вызвать у него образ двери в ее жизнь, захлопывающейся перед его носом. Но воображением он не страдал.

– Может, оставишь телефон? – спросил без особого ажиотажа.

Надежда засунула руки в рукава шубы – пальцы мерзли.

– Или лучше я дам тебе визитку, – он полез в карман.

Надежда почему-то улыбалась. Пошел снег. Интересно, зачем мне его визитка, подумала она. Чтобы позвонить и сказать: привет, помнишь меня? Ты меня склеил в «Азбуке вкуса»?

Он наконец вытащил из портмоне лаконичный прямоугольник бумаги. Цвет слоновая кость. Зовут – Давид. Непроизносимая грузинская фамилия. Генеральный директор чего-то там.

– Ты ведь не позвонишь, – констатировал он.

– Позвоню, – Надежде ужасно захотелось в туалет. – Давид, – добавила она зачем-то.

Он поморщился. Сказал, что так его называют подчиненные. Для своих он – Дато.

– Наверное, думаешь, как бы побыстрее отвязаться.