150 часов до встречи

Некоторое время я ломаюсь, но Хельга всё-таки перебарывает меня своим энтузиазмом. И в тоге я иду жрать варёную курицу, а Хельга доедает салат из одуванчиков, причём с таким видом, будто ей реально нравится. Вскоре является Борис с двумя огромными сумками продуктов, но готовить нам уже некогда, да и Борис уже похавал по дороге, поэтому мы собираемся в дорогу.

Выйдя в предбанник, Хельга вручает мне самокат, сами же они с Борисом переобуваются в ролики.

– А как же самокат обратно потащите? – задаюсь я вопросом.

– Не глупи, – смеряет меня Хельга старческим взглядом. Обратно на самокате поеду я, а ролики свои запихну в рюкзак.

Когда мы выбираемся на улицу, я начинаю сомневаться в успехе нашей идеи. У меня никогда не было самоката, даже в детстве я ни разу не пробовал на нём прокатиться, поэтому первая попытка у меня получается неудачной. Я никак не могу понять, куда мне девать свободную ногу, как нормально тормозить, да и руль увиливает в разные стороны. Пока я мучаюсь на одном месте, Хельга и Борис делают вокруг меня уже десяток кругов.

Наконец мы выдвигаемся на тротуар, а вскоре спускаемся на специальную дорожку. Мы едем по накатной, особо не торопясь. Хельга указывает на различные достопримечательности города (а в большинстве их – одни храмы), а Борис попутно рассказывает о самой Тюмени, например, то, что Тюменская область – самая большая в России, а раньше на её месте было море, и в некоторых местах даже находили окаменелые остатки челюстей акул.

Когда мы добираемся до набережной реки Туры, я разгоняюсь изо всех сил и наслаждаюсь тем, как свежий ветер дует мне навстречу. И вдруг меня обгоняет Хельга и выскакивает вперёд. От неожиданности я так сильно пугаюсь, что теряю управление. Руль уходит из моих рук, и я падаю на землю лицом вперёд.

– Ты в порядке? – озабоченно спрашивает меня подлетевший Борис.

– Не очень, – кряхчу я.

На кофту капает кровь с подбородка. Правая рука опухла в районе мизинца.

Хельга тоже подлетает и начинает прикладывать к подбородку салфетки, но они никак не помогают, только прилипают к ободранной коже.

– Нужно в травмпункт срочно! – обеспокоенно говорит она. – Тут есть как раз по дороге. Сможешь дальше ехать?

Я неуверенно киваю головой и тут же жалею о своём решении. От боли башка раскалывается пополам.

Ехать дальше получается ещё хуже, чем раньше. Из-за опухшего мизинца я не могу нормально держаться за руль и мне приходится чаще идти, чем ехать из-за страха снова упасть. Во мне порождается какая-то паранойя, что я снова могу упасть и на этот раз свернуть себе шею, но мне помогают попытки отвлечься от боли благодаря радостным историям Хельги и Бориса.

До травмпункта мы добираемся примерно за полчаса. В помещение я иду один, нахожу врача. Очереди передо мной нет, поэтому я смело захожу к нему в кабинет и рассказываю о произошедшим. Он внимательно осматривает мою руку и подбородок с приклеившимися кусочками салфеток. Заполняет какие-то бумаги, даёт их мне на роспись, а затем отправляет на рентген.

– Ничего особо серьезного, всего лишь трещина в мизинце. Щас наложим гипс, походишь так недельку и всё заживёт.

Я улыбаюсь как сумасшедший. Наверное, любой бы на моём месте расстроился, а я радуюсь тому, что впервые в жизни получил перелом. Ну, не перелом, а всего лишь трещину. Зато какое достижение!

Медсестра накладывает гипс очень быстро, в течение минут пяти: мизинец, безымянный и средний пальцы сводят вместе и просят подержать руку неподвижно. Затем на пальцы накладывают гипс. Сначала он оказывается полужидким, но он застывает прямо на руке, принимая нужную форму. Медсестра обматывает всю конструкцию несколькими слоями бинтов и отпускает меня обратно к врачу.

– Ну подбородок мы тебе сшивать не будем, просто сделаем стяжки.

Обработав подборок, врач специальными стяжками сводит разошедшиеся части ткани и накладывает марлевую повязку.

– Место не очень удобное, поэтому будет слетать, так что ты меняй её периодически, – говорит врач, напоследок выдавая мне справку о приёме. Я благодарю его и выхожу к ожидающим меня Хельге и Борису.

– Ну как ты? – озабоченно спрашивает Хельга.

– Жить буду, – отшучиваюсь я. – Всего лишь трещина мизинца, придётся недельку с гипсом походить.

– Ну ты герой, – Борис похлопывает меня по плечу. – Мы, конечно, тоже во многих передрягах побывали, но свалиться с самоката на ровном месте – это ж надо!

Я хочу возразить, что упал, потому что Хельга бросилась мне под колёса, но решил придержать язык за зубами.

– Давай мы тебя разукрасим, – предлагает Хельга, доставая из рюкзака маркер. Она расписывается на моём свежем гипсе, передаёт маркер Борису, который тоже оставляет автограф и вручает его мне.

– Возьми, – говорит он. – Будешь водителям тоже давать расписываться.

– Ну что, едем дальше? – настойчиво спрашивает Хельга.

– Если честно, мне уже стрёмно даже рядом с собой этот самокат везти, – отчаянно вздыхаю я. – И вообще на дорогу выходить стрёмно.

Я ловлю какую-то панику и теперь мне кажется, будто меня вот-вот собьёт какая-нибудь машина.