150 часов до встречи

И даже если ответишь, не обернусь тебе вслед…

От воспоминаний, связанных с этой песней, сосёт под ложечкой. Я восхищаюсь талантом Алины ещё больше, чем тогда.

– Поддержите молодое трио «Живые струны», – подходит ко мне парень, подавая шапку, набитую деньгами. Мне хочется вручить ему хоть что-нибудь, но вся мелочь закончилась на жетонах для метро, а из купюр у меня и вовсе ничего не осталось.

Я наблюдаю за ними очень долго, вслушиваясь во все песни, ищу в них потайной смысл, связывающий меня и Алину.

А затем начинается дождь. Музыканты прячут инструменты в чехлы и футляры и куда-то уходят. Я следую за ними.

Новосибирск

12 июня, вечер

Они заходят в кафе «Brew Sell», усаживаются за столиком, высыпают из шапки всю сегодняшнюю выручку, подсчитывают и делают заказ. Я сажусь за столик напротив и слежу за ними, набираясь смелости подойти к Алине. Прокрутив в голове сотню возможных приветствий, я встаю и направляюсь к их столику, но близко не подхожу.

Парень, который занимался поборами, оборачивается, замечает меня и говорит другим. Теперь на меня таращится барабанщик и клавишник, но Алинка в мою сторону даже головы не поворачивает. Остальные же охотно принимаются обсуждать меня, и, видимо, далеко не лучшие качества, раз за каждой фразой следует смешок. Видимо, теперь я заинтересовал и Альку. Она пристально смотрит на меня, тихо качает головой, приводя в лёгкое движение свои длинные светлые с переходом в розовый, и от того кажущимися чужими, волосы, а затем вновь отворачивается.

Я делаю шаг вперёд. Почему, почему я, преодолев столько препятствий на своём пути, столько раз рискнув жизнью и поборов самые жуткие страхи, не могу собраться с силами, чтобы подойти к той, ради которой всё это затеял?

Нет, так дело не пойдёт. В прошлом я часто доходил до самого конца и, останавливаясь в шаге от финальной ленты, уходил назад. С пустыми руками. Но прошлое в прошлом. Неважно, сколько времени прошло – годы или всего пара дней – я изменился, а значит не останусь сегодня ни с чем.

Я сжимаю руки в кулаки и набираю целые лёгкие воздуха.

– Алина, – мой голос застревает в горле и остаётся почти неуслышанным.

Вновь оборачивается поборщик, хмуро осматривает меня и о чём-то спрашивает Алину. Та качает головой, и пацан вдруг резко вскакивает с кресла, наравясь налететь на меня, но Алина преждевременно осаждает его на место и сама направляется в мою сторону.

Она медленно подходит ко мне и останавливается всего в метре от меня. Внимательно всматривается в моё лицо голубыми прищуренными глазками, пытаясь узнать знакомые черты лица. Вспомнит ли? Ведь это я смотрел на её фотки каждый день на протяжении этих лет, а она… Тем не менее, вопрос «Знакомы?» задать не спешит, значит, хоть немного, но всё ещё помнит.

Её губы сжимаются в тонкую линию, которую медленно облизывает кончик языка. Вдруг она надвигает брови на глаза, будто чем-то рассержена, а через мгновенье они взлетают, и вместе с ними размыкаются губы, в целом придавая её лицу очень удивлённый вид.

– Паша? – в её голосе смешались удивление, радость и раздражение.

Мы стоим на расстоянии всего в метр, но сейчас оно кажется больше, чем когда-либо. Я смотрю ей в глаза, не в силах ни пошевелиться, ни сказать хоть слово, но… не из робости или стеснительности, нет. Тут совсем другое чувство. Такое же чувство, когда в детстве ты с нетерпением ждёшь прихода Деда Мороза, а потом узнаёшь в нём своего соседа, спрятавшегося под бородой. Тогда ты понимаешь, что чудес не существует, детство заканчивается, и наступает…

Разочарование.

– Что ты здесь делаешь?

– Тебя ищу.

Разочарование в собственных взглядах, в идеалах этого мира, а в груди – жгучее ощущение обиды от того, что тебя все обманывали.

Но в этот раз я обманул сам себя.

– Зачем?

Я делаю паузу. Не для драматичности, конечно же. Просто не знаю, как правильно ответить. Не могу же я сказать ей, что все эти годы был в неё безумно влюблён, и стоило только моей бездомной подруге-аутистке погибнуть под колёсами пьяного водителя, я тут же бросился в её поисках, чтобы не потерять ещё одного очень дорогого мне человека. Наоборот, если я это скажу, то потеряю её.

– Скучал, – кратко отвечаю я.

Она делает робкий шаг вперёд. Я стою на месте. Ещё шаг. Я стою. Ещё шаг. Стою. Ещё шаг. Не выдерживаю.

Преодолев расстояние двумя шагами я настигаю её и, приподнимая, обхватываю в долгих объятьях.

– Пойдём к нам, – говорит она, стремительно подводя меня к их столику. – Ребят, в общем, это мой старый друг, – представляет она меня своей компашке. Мы пожимаем друг другу руки, каждый при этом называет своё имя, но я даже не стараюсь их запомнить. А они буравят меня своими убийственными взглядами, будто знают о самом худшем, что я делал в жизни.

– А чёй-то ты раньше про него не рассказывала? – с подозрением спрашивает побирушка, разглядывая меня исподлобья.

– Типа ты слушаешь, о чём я говорю? – закатывает глаза Алина. – Наверняка рассказывала. Он из этого… где ты живёшь? – спрашивает она, поворачиваясь ко мне лишь торсом.