16 лѣтъ въ Сибири

Очутившись совершенно неожиданно на Сандвичевыхъ островахъ, я рѣшилъ воспользоваться остановкой парохода, чтобы розыскать д-ра Росселя. При содѣйствіи пассажира-француза, мнѣ лишь къ вечеру удалось узнать, что мой старый знакомый живетъ на другомъ островѣ этого архипелага, но, по счастью, въ данное время находится какъ разъ въ г. Гонолуло. Послѣ довольно продолжительныхъ поисковъ, мы нашли его квартиру, но не застали его дома. Тогда я оставилъ ему записку, въ которой сообщилъ, что одинъ старый его товарищъ, ѣдущій изъ Сибири въ Западную Европу, хотѣлъ бы повидаться съ нимъ, почему я и предложилъ ему придти утромъ на пароходъ «China» и спросить «русскаго пассажира», — фамилію свою я умышленно подписалъ неразборчиво, желая убѣдиться, узнаетъ-ли онъ меня: мы не видались ровно 20 лѣтъ.

Прогуливаясь рано утромъ по палубѣ, я увидѣлъ вошедшаго на бортъ парохода совершенно сѣдого господина, одѣтаго въ бѣлое лѣтнее платье. Я пошелъ къ нему на встрѣчу, хотя онъ нисколько не походилъ на моего стараго товарища. Услыхавъ, что онъ разыскиваетъ «русскаго», я назвалъ его по фамиліи и предложилъ ему отгадать мою. Долго всматривался онъ въ меня, но рѣшительно не могъ признать, такъ что я долженъ былъ самъ назвать себя.

— Дейчъ? Какими судьбами? — воскликнулъ онъ.

Въ немногихъ словахъ я сообщилъ ему о своемъ побѣгѣ изъ Сибири и о дальнѣйшемъ путешествіи.

— Такъ вы думаете сегодня же уѣхать? Ни въ какомъ случаѣ: вы должны у меня здѣсь погостить, пока я окончу свои дѣла въ Гонолуло, а затѣмъ поѣдете со мной на нашу ферму.

Предложеніе это сдѣлано было столь радушнымъ тономъ, что я готовъ былъ немедленно согласиться, но въ этомъ случаѣ пропадала уплоченная мною за проѣздъ отъ Гонолуло до С.-Франциско сравнительно большая сумма — 50 долларовъ (около 100 р.) Когда я высказалъ д-ру Росселю это соображеніе, онъ сказалъ:

— Пустяки! Не стоить этимъ смущаться, — я берусь это устроить.

Забравъ багажъ, мы затѣмъ сошли вмѣстѣ на берегъ, и я поселился у него на квартирѣ.

Какъ это водится при встрѣчахъ, послѣ долгой разлуки, у насъ пошли длиннѣйшіе разсказы о прошломъ, объ общихъ знакомыхъ, споры о судьбахъ Россіи и пр. Я узналъ, какимъ образомъ д-ръ Россель изъ Болгаріи переѣхалъ въ С.-Франциско, гдѣ онъ занимался частной практикой; затѣмъ, вслѣдствіе столкновенія съ мѣстнымъ русскимъ архіереемъ, онъ долженъ былъ переѣхать на одинъ изъ Гавайскихъ острововъ, въ качествѣ врача на сахарной плантаціи. Впослѣдствіи ему удалось пріобрѣсти собственную ферму на о-въ Гавайѣ, а въ описываемое мною время онъ, будучи избранъ въ сенаторы, пріѣхалъ въ Гонолуло на засѣданія законодательной сессіи, которая должна была окончиться черезъ нѣсколько дней.

Я успѣлъ вдоволь налюбоваться этимъ прелестнымъ и чрезвычайно оригинальнымъ городомъ, имѣвшимъ 40 тысячъ жителей, осмотрѣть всѣ его достопримѣчательности и кое-что узнать о его прошломъ и настоящемъ. Затѣмъ, когда д-ръ Россель освободился отъ своихъ сенаторскихъ обязанностей, мы отправились съ нимъ на о-въ Гавайю, отстоящій отъ г. Гонолуло на разстояніи часовъ 30-ти ѣзды на пароходѣ. По пути мы останавливались въ нѣсколькихъ мѣстахъ, при чемъ, сходя съ д-ромъ Росселемъ на берегъ, я, благодаря его разсказамъ и объясненіямъ, знакомился съ мѣстными особенностями.

На фермѣ оставалась жена его, также врачъ, урожденная Шебеко, которая въ концѣ 70-хъ годовъ окончила бернскій университетъ. Она встрѣтила меня также привѣтливо, какъ и ея мужъ. Я съ удовольствіемъ поселился у нихъ и прожилъ около пяти недѣль. Изъ разсказовъ супруговъ Россель и ихъ знакомыхъ, а также путемъ личныхъ наблюденій и отчасти изъ книгъ, я за это время успѣлъ кое-что узнать объ этихъ чудныхъ островахъ. Многое чрезвычайно оригинально и вмѣстѣ крайне трагично въ жизни туземнаго населенія. Но мои записки черезчуръ растянулись бы, если бы я задумалъ передать все мною тамъ узнанное. Скажу лишь, что, вслѣдствіе ужасно жестокихъ и хищническихъ пріемовъ насажденія «цивилизаціи» и «культуры» выходцами изъ Сѣверо-Американскихъ Соединенныхъ Штатовъ, среди канаковъ — такъ зовутъ туземцевъ, — они неимовѣрно быстро вымираютъ. Изъ здороваго, крѣпкаго народа, достигавшаго до 400 тысячъ человѣкъ во время открытія этого архипелага, въ концѣ 18-го вѣка, знаменитымъ путешественникомъ Кукомъ, съ небольшимъ черезъ одно столѣтіе на всѣхъ островахъ осталось только около 20-ти тысячъ, да и эти немногіе уцѣлѣвшіе туземцы надѣлены теперь всевозможными болѣзнями, каковыхъ они не знали до прихода цивилизаторовъ. Особенно сильныя опустошенія среди канаковъ производитъ проказа: зараженныхъ ею изолируютъ на отдѣльный островъ, гдѣ эти несчастные остаются навсегда, порвавъ всякія связи съ близкими и со всѣмъ остальнымъ міромъ.

Рядомъ съ полнымъ раззореніемъ туземцевъ, потомки бостонскихъ миссіонеровъ, явившихся первыми проповѣдниками христіанства на этихъ островахъ, путемъ всякаго рода обмановъ и насилій сдѣлались собственниками наибольшей и лучшей части этой дивной страны и загребаютъ теперь милліоны на мѣстныхъ сахарныхъ плантаціяхъ.