1612-й. Как Нижний Новгород Россию спасал

Минин тоже не был забыт. На следующий день после коронации, 12 июля, в день именин Михаила Федоровича третьим кадровым решением царя Кузьме Минину был пожалован чин думного дворянина. Это было невиданное повышение. Селезнев подчеркивает: «Обычно верхом карьеры купца было звание гостя. Царь же ввел простолюдина из Нижнего Новгорода на самый верх системы управления… Как и прочие знатные люди, он получил право писать отчество с „вичем“».

Думный дворянин — третий по рангу чин в государстве, и Минин вошел в состав Боярской думы. Жалуя Минина, царь «велел ему быти всегда в Москве при нем, государе, безотступно и заседать в палате, думати о всяких делах, о чем государь расскажет и что царству Московскому надлежать будет». Ему назначили жалованье в 200 рублей в год. Вскоре после этого пожалования Кузьма сделал вклад в Калязин монастырь — ризы и стихарь «на государево царево и великого князя Михаила Федоровича имя», что, очевидно, демонстрировало его благодарность царю. Но должность казначея Минину не досталась, Казенный приказ возглавил Траханиотов.

О пожалованиях Пожарскому и Минину Забелин замечал: «Это и было торжеством справедливости и великой почестью для пожалованных. Царю в тогдашней системе понятий и порядков ничего больше сделать было невозможно… За Пожарским через три недели была утверждена новой грамотой старая его вотчина, пожалованная ему Шуйским несправчиво, без отдачи в полное владение и в потомство, причем были сказаны вышепомянутые слова, вполне засвидетельствовавшие значение заслуг и подвигов Пожарского. Затем царской власти, тогда молодой и слабой, находившейся в руках бояр, соперников Пожарского, идти дальше не позволял устав царского быта. Наперекор желаниям даже самого государя, и Трубецкой, и очень многие другие бояре везде должны были первенствовать пред Пожарским… Ни для кого из современников это не было и удивительно. С избранием царя потянулся в царстве-государстве прежний царский порядок и жизни, и отношений, и службы… Царь мог жаловать в бояре, но в сыны честного великородного отца он не мог жаловать».

Царствование Романовых начиналось тяжело. Столица была сожжена и обезлюдела. Из приказных людей мало кто остался в живых, пострадали госархивы. Нечем было платить жалованье служилым людям, не говоря уже об остававшихся на службе казаках.

Сигизмунд III не отказался от планов завоевания России. Его войска снова и снова вторгались в русские земли. Поляки сожгли Козельск, Болхов, Перемышль, появились даже у стен Калуги. Михаил направил против интервентов земских воевод Дмитрия Черкасского и Михаила Бутурлина, которые отогнали неприятеля от Калуги, освободили Вязьму, Дорогобуж, Белую. После этого 12-тысячное русское войско (половину его составляли казаки, которых удалось наконец-то сплавить из Москвы) осадило Смоленск. В разгар этих боевых действий еще одно — пятитысячное — войско было отправлено против шведов под Новгород под командованием князя Дмитрия Трубецкого. То есть силы ополчения были разделены и воевали на разных направлениях, причем ни Пожарский, ни Минин в военных действиях не участвовали. Цели кампании не были достигнуты: ни в Смоленск, ни в Новгород пробиться не удалось.

Продолжали давать знать о себе и внутренние эксцессы Смуты. Романовы жестоко расправились с попавшими к ним в руки самозванцами. Бесследно исчез Лжедмитрий III, которого руководители ополчения посадили на цепь в клетку для всеобщего обозрения.

Казацкое войско атамана Заруцкого, в котором находились «царица» Марина Мнишек и ее сын, после избрания Михаила бежало на Дон. Но там казаки отказали в поддержке «царевичу». В июле 1613 года отряды князя Одоевского нанесли поражение мятежникам под Воронежем, после чего атаман ушел в Астрахань. Местный воевода князь Хворостинин, много лет поддерживавший Лжедмитрия II, теперь попытался избавиться от непрошеных гостей, но сам поплатился за это головой. Заруцкий казнил воеводу, а с ним и многих астраханцев.

Атаман вел переговоры с Персией, обещая шаху Аббасу I Астрахань в обмен на помощь против России, а ногайского князя Иштерека приглашал совершить набег на русские земли. Сам Заруцкий намеревался следующей весной двинуться на Самару и Казань. «Царское правительство не стало этого дожидаться и начало загодя готовиться к военным действиям, — писал Селезнев. — К ним предполагалось привлечь и нижегородцев. 28 февраля 1614 года по государеву указу нижегородской и арзамасской мордве и бортникам велено было „запас пасти“ и кормить лошадей для участия в конном походе на Заруцкого. Общее руководство войсками, отправленными против этого казачьего атамана, осуществлял И. Н. Одоевский, прибывший в Казань. Самару оборонял Д. П. Лопата-Пожарский. Нижегородским воеводой в это время (с 1613 года) был князь В. И. Бахтеяров-Ростовский».