1612. Минин и Пожарский

Отряд Валуева стоял в Цареве-Займище, закрывая путь полякам на Москву со стороны Смоленска. После разгрома русских полков в Клушинской битве трехтысячный отряд Валуева оказался в окружении. Валуев был готов стоять насмерть против поляков. Однако хитрый гетман Жолкевский подослал к Валуеву бояр из окружения Тушинского вора, которые уговорили его поддержать договор с польским королем. Воровские бояре убедили простоватого Валуева в том, что приглашение на московский трон Владислава есть самый лучший выход из затянувшейся на Руси Смуты. Валуев заключил мир с Жолкевским и вместе с ним выступил к Москве, не сознавая, что невольно стал послушным орудием в чужих руках.

Для обсуждения договора об унии Руси и Польши бояре-блюстители созвали Земский собор из жителей Москвы, стрельцов и дворян, коих немало съехалось в столицу из провинции по призыву Василия Шуйского, собиравшего новую рать против гетмана Жолкевского. Поскольку дворяне имели численный перевес в Земском соборе, за ними и оставалось решающее слово. Не желая доверять столь важное дело Семибоярщине, дворяне постановили взять переговоры с Жолкевским в свои руки. Соборные представители от дворян отправились в польский лагерь. От имени дворян речь держал князь Черкасский. Гетман Жолкевский ответил на все вопросы князя Черкасского. Он не жалел обещаний, и его речи произвели благоприятное впечатление на московское народное собрание. Однако никто из бояр и дворян не знал, что польский король дал Жолкевскому негласные инструкции вести переговоры с русскими таким образом, чтобы любой ценой склонить их к унии с Речью Посполитой.

Жолкевский справился с поручением Сигизмунда.

16 августа 1610 года бояре-блюстители и соборные чины привезли Жолкевскому окончательный текст соглашения. На другой день посланцы Жолкевского прибыли в Кремль и зачитали боярам и народу согласованный договор об унии Руси и Польши. Бояре и дьяки тут же прошли в Успенский собор и принесли присягу на имя Владислава. Из Кремля бояре, дворяне, стрельцы и посадский люд направились на Новодевичье поле, где их ожидали гетман Жолкевский и его полковники. В присутствии народа русские и польские вожди торжественно утвердили договор.

Этот договор поставил русских людей перед трудным выбором: или покориться Семибоярщине и польскому королевичу, или предпочесть «царевича Дмитрия», прозванного Тушинским вором.

Большая часть населения столицы не приняла участия в шествии на Новодевичье поле, устроенном боярами. На другой день после присяги братия Симонова монастыря отправила несколько монахов к Лжедмитрию с поклоном. В последующие дни множество московского люда, не желая присягать Владиславу, покинуло столицу и перешло в лагерь самозванца.

Пропольский договор послужил сплочению русской знати. Воровские бояре и дворяне целой толпой прибыли в Москву, готовые служить польскому королевичу. Патриарх Гермоген учинил тушинцам строгий допрос на паперти Успенского собора и тут же простил им все грехи и преступления, снисходя к их слезному покаянию. Немало бояр и дворян ушло в эти дни из стана самозванца в Москву, но им на смену под знамена Тушинского вора пришло втрое больше людей из числа холопов и городской бедноты.

Глава десятая Тень Бориса Годунова

Все недоброжелатели боярина Лыкова, а таких среди московской знати хватало, за глаза называли его «крученым, как поросячий хвост». Иными словами, боярин Лыков умел приспособиться к любым обстоятельствам, преследуя свою выгоду и втираясь в доверие к сильным мира сего. Прознав, что заговорщики во главе с боярами Голицыными перед низложением Василия Шуйского перетянули на свою сторону войско, Лыков сразу же переметнулся на их сторону, забыв о присяге, принесенной Шуйскому. Втереться в доверие к заговорщикам боярину Лыкову помогло его родство с Филаретом Романовым, на сестре которого он был женат. Филарет Романов имел немалое влияние среди заговорщиков. Не имея возможности попасть в число семи бояр-блюстителей из-за своего священнического сана, Филарет сумел протащить в эту коллегию своего брата Ивана Романова и свояка Бориса Лыкова, дабы те блюли его интересы на самом верховном уровне власти.

Когда пришла пора снарядить посольство к польскому королю, осаждающему Смоленск, чтобы завершить мирные переговоры и скрепить заключенный договор королевской печатью, то во главе этого посольства встали Василий Голицын и Филарет Романов.

Проводив своих послов к Сигизмунду, бояре-блюстители несколько раз пытались привести москвичей к присяге Владиславу, однако все их попытки завершились неудачей. Основная масса жителей Москвы не желала присягать на верность польскому королевичу, отец которого держал в осаде Смоленск. Москвичам было ненавистно само имя Сигизмунда.