1632

Гретхен же было плевать на храбрость на поле боя. Он знал это точно. Она не была девой из сказок, падающей в обморок в руки ее спасителя. Она была тем, что многие люди называют обозной шлюхой, которая делала все возможное, чтобы сохранить себя и свою семью в живых. И он знал, что она делает это до сих пор. Его фантазии могут бушевать и клокотать при каждом проблеске ее сверкающих глаз, дарящих ему обещание. Его гормоны могут кипеть, как Ниагара, зная, что ее сочное тело в его распоряжении. Но все это было ложью.

Джеффф знал правду. Вид ее открытой груди будоражил его воображение, конечно. Но грудь была правдой жизни. Как и ребенок, сосущий ее. Ублюдок обозной шлюхи, ради которого она будет торговать своим телом. С таким же ощущение, как она убила человека, ради своей сестры.

Он столкнулся с правдой жизни вплотную, и принял решение. В его душе воцарился мир.

* * *

Он был удивлен быстротой принятия решение. Удивлен, но доволен.

По сути, и колебаний-то не было, понял он. Просто осознание факта, не требующего разъяснений. И никаких умствований. Он был совершенно уверен, что все, кого он знал, стали бы рассусоливать на эту тему многие часы.

Ему это было не нужно. Решение было единственно правильным в этих обстоятельствах. Другие могут думать и говорить, что хотят. А он тот, кто он есть. Сам того не зная, Джеффф руководствовался древним девизом. Делай что должно. И будь, что будет.

Он сделал выбор и не дрогнул в первом бою своей молодой жизни, и смерть не сжала его своими всепожирающими крыльями.

Джеффф Хиггинс сам выбирает свою дорогу в жизни.

* * *

Приняв решение, он взялся за его осуществление. Это будет трудно, но ничего невозможного нет. Сверхусилия не понадобятся. Ему помогут. Он знал это точно. Гретхен и поможет.

Он встал и пошел в библиотеку. По нахоженному пути. Его большие ступни громко и неромантично хлюпали по коридору. Впрочем, ничего романтического не было и в остальных частях его грузного, неуклюжего тела. Никто никогда не перепутает Джефффа Хиггинса с идеальным военным паркетным шаркуном.

Когда он заявился к своим друзьям, то сразу же попросил словарь. И получил его. В их глазах светился вопрос, но он не стал давать никаких объяснений. Они не стали цепляться к нему, за что он был благодарен. Еще будет время для их насмешек.

Со словарем в руке он шел по длинному коридору к комнате, где Гретхен и ее семья готовились ко сну. У двери он поднял руку. И поколебался секунду, прежде, чем постучал. Осторожно — чтобы не разбудить тех, кто спит — но твердо.

Он был рад, когда Гретхен сама открыла дверь. Еще большее облегчение он испытал, когда увидел, что в комнате за ее плечами было тихо и темно. Все, должно быть, уже спали. Что было неудивительно, конечно, учитывая все, что испытали эти люди за прошедший день. И все же это было хорошо. Он боялся, что придется подождать, пока Гретхен закончит возиться с ними. Ожидание было бы невыносимым.

Взглянув на ее лицо, он подумал, что видимо, разбудил Гретхен. Но даже если так, выглядела она свежо. Глаза и губы снова блестели обещанием.

Следуя его жесту, она вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. Джеффф посмотрел вправо-влево по коридору, прежде чем решил, что и здесь вполне неплохо.

Он сел на пол, вытянув ноги. Гретхен точно так же расположилась напротив него. Увидев из-под халата ее длинные обнаженные ноги — он знал, что она это сделала сознательно — Джеффф сразу поплыл. Страсть, бушующая в нем, казалась сейчас сорвет ему крышу.

Но нет. Он сделал глубокий вдох, неловко улыбнулся и открыл словарь. Переходя от одной страницы к другой, он начал излагать свой план.

Когда она поняла, что он хочет, Гретхен чуть не задохнулась. Ее глаза, испуганные от прозвучавших слов, так и сверлили его. Ее рот раскрылся, готовя отказ. Она замотала головой.

Джеффф, увидев ее реакцию, расплылся от уха до уха. Он улыбался, как херувим.

— Да, — сказал он. — Именно так.

Она смотрела на словарь. Казалось, ее парализовало. Джеффф, оттолкнувшись от пола, встал на колени и взял ее голову в свои руки. И уткнулся ей в глаза. Светло-зеленые в светло-карие.

— Да, именно так, — повторил он. — Ja, ich muss.

* * *

Потом Гретхен начала кивать головой. И все кивала и кивала. Затем она начала вдруг дрожать, у нее потекли слезы, и она обняла Джефффа так сильно, что он начал опасаться за свои ребра. Да черт с ними, с ребрами, подумал он. От наступившего облегчения он и так едва мог вздохнуть.

Объятия ничего не значили для него в данный момент. Все это будет позже, не сейчас. Самый первый ее кивок принес радость в его сердце. Он был готов к любому исходу, но сейчас его сердце пело, зная, что она будет с ним.

Ее первая реакция была инстинктивной. Это мгновенное отрицание, почти бездумное покачивание головой. Ты не должен этого делать!

— А я сделаю, — шепнул он ей прямо в волосы, прижимая ее. — Ja, ich muss.