1632

Глаза идальго переместились на сундуки и ящики, наваленные у дальней стенки фургона. – Нужно убрать их, чтобы освободить место.

Ребекка побледнела и вскрикнула. Книги ее отца! И серебро, спрятанное внутри!

Она посмотрела на идальго. Она думала, что он вспыхнет от гнева, увидев ее страх. Но если он и был, то исчез в одно мгновение.

Большая рука идальго сжалась на дверце кареты. Правая рука, отметила она машинально. Одна из костяшек была разбита, с запекшейся кровью. Травма от боя?

Она сразу же вернулась к его лицу. Идальго отвернулся на мгновение, оглядывая местность. Его челюсти крепко сжались. Затем, с легким вздохом, он снова повернулся к ней.

– Послушайте меня, леди. – Пауза. – Вас как зовут?

– Ребекка… – Она заколебалась. – Абрабанель.

И затаила дыхание. Из всех великих семей сефарадов, имя Абрабанель было самым известным. Ведь они вели свое происхождение от библейского царя Давида.

Но это имя, по-видимому, ничего не значило для идальго. Он просто кивнул и сказал: – Рад познакомиться с вами! Меня зовут Майк Стирнс.

Майк? Ой. Снова эти странные сокращения. Значит, Майкл.

Идальго сверкнул улыбкой. Улыбка исчезла так же быстро, как и появилась. Его лицо стало суровым и торжественным.

– Послушайте меня, Ребекка Абрабанель. Я не знаю, что это за место, где мы сейчас находимся. Но это меня не волнует. – И отчаянно: – Нет, черт возьми, конечно, волнует немного… Насколько мне известно, мы все еще в Западной Вирджинии.

Ум Ребекки нащупал что-то в названии. Западной… что?

Идальго не заметил ее смущения. Его глаза оставили ее на минуту. Он снова начал осматривать местность вокруг них. Его взгляд был суровым. Даже жестоким.

Он сказал, почти рыча: – Вы – и ваш отец – находитесь под защитой народа Западной Вирджинии.

Его глаза обратились к своим людям, собравшимся рядом. Они наблюдали за ним, внимательно слушая его. Зубы идальго сжались.

– И кроме того, – сказал он, – вы находитесь под защитой Союза горняков Америки.

Ребекка увидела, как люди идальго расправили свои плечи, наполнившись гордостью и мужеством. Их гладкое, изящное на вид оружие, сверкало на солнце.

– Точно, черт возьми! – рявкнул один из молодых мужчин. Он обвел ястребиным взором окружающую их сельскую местность.

Ребекку радовала их реакция, но ее замешательство оказалось сильнее. Америка? Ее челюсть чуть не отвисла. Так ведь в Америке почти ничего нет английского. Правда, их маленькая бедная колония вроде называется Вирджиния, если она правильно помнила. Но говорить от имени всей Америки…

Надежда угасала на глазах. Значит, испанцы. Сефарды были и там. После того, как голландцы захватили Бразилию восемь лет назад, и Америка стала их убежищем. Отец говорил, что в Ресифи есть даже синагога.

Ребекка смотрела на идальго. Он что, на самом деле идальго? Она была полностью растеряна. Ее ум пытался нащупать хоть какую-то логику.

Ее замешательство, должно быть, было очевидным. Идальго – Майкл, буду думать о нем как о Майкле – хмыкнул.

– Ребекка, кажется, мы с вами оба в недоумении.

Легкий юмор тут же пропал. Суровость вернулась на его лицо. Майкл наклонился вперед, положив обе руки по бокам открытого окна фургона.

– Где мы, Ребекка? Как называется это место?

Ее глаза уперлись в его плечи. Она не могла полностью охватить их взором – так они были широки.

– Я не уверена точно, – ответила она. – Думаю, мы в Тюрингии. Отец сказал, что мы уже почти достигли нашей цели.

Брови Майкла нахмурились.

– Тюрингия? Это где?

Ребекка поняла.

– О, конечно. Это название не очень хорошо известно. Одна из самых маленьких провинций Священной Римской империи.

Его брови вздернулись.

– Германия, – добавила она.

Его глаза расширились, почти вылезли из орбит.

– Германия? – Казалось, он аж задохнулся: – Германия?

Майкл повернул голову, взглянув на окружающий пейзаж.

– Ребекка, я был в Германии. Там ничего подобного… – Он заколебался. – О, я полагаю, что сельская местность немного похожа. Может быть, за исключением…" – Он нахмурился, указывая пальцем на трупы, до сих пор лежащие в скотном дворе. – Но таких вот мужчин в Германии нет.

Майкл внезапно рассмеялся.

– Бог мой, да полицаи в минуту устроили бы на них облаву! Немцы любят законность и порядок. – И еще раз рявкнул, смеясь. – Alles in ordnung!

Теперь уже брови Ребекки поползли вверх. "Alles in ordnung?" Что он говорит? Немцы являются наиболее непокорными и недисциплинированными людьми в Европе. Все это знают. Это было верно еще до войны. А уж сейчас тем более…

Она вздрогнула, вспомнив Магдебург. Это ужас произошел менее недели назад. Тридцать тысяч человек было убито. Некоторые говорили, что сорок тысяч. Все население города, за исключением молодых женщин, оставленных на потеху армии Тилли.

Голубые глаза Майкла вдруг потемнели с подозрением. Нет, это было не подозрение. Предположение…

– Черт, да неужели..? – Он покачал головой, бормоча что-то. – Позже, – поняла она его слова. – Разберемся с этим позже, Майк. Сейчас не до того…