1647 год. Королева Наташка. (СИ)

Такие дела, с бухты-барахты, не решаются. Надо посидеть-подумать, кофе с булочками попить… Если в этой Германии есть что-то хорошее, так это кофе с булочками. Османская империя — практически под боком. Лучший кофе растет у них. Булочки — свои. Какой-то хитрый бартер с местными пекарями. Примерно, как на Эзеле. Только вместо чашек — пивные кружки. Удобно, чо… Крышку закрыл — почти не остывает. Мне налили половинку. Отцу Моринелли — полную. Договорились так — он общается с претендентами на «службу короне», а я сижу-слушаю, когда надо — пишу вопросы на бумажке. Если наемники не устрашатся говорящего ящика радиостанции и останутся твердыми в своих намерениях — буду решать. Как? Подброшу монету. А вы думали, я что-нибудь в хитрых польских раскладах понимаю? Фигушки! Всё просто. Есть подозрение, что нам готовят провокацию. Знать бы, кто? Срочно нужен спектакль для иезуита. Вроде лихой игры в «русскую рулетку»… Демонстрация — «зачем нам неудачники»? Никакой бюрократии, ага… Но, и никакой случайности. У талера, что мне выдали, два реверса. Знак, какое именно решение принимаем — подаст Фриц. Он будет следить за разговором и делать выводы. Святые отцы последнее время обнаглели. Это надо прекращать. Реферат, монетка… Пускай понервничают… Моринелли отличный переводчик, но лицом владеть не умеет.

Распределение религиозных конфессий в Польше XVI–XVII веков.

(получасом позже)

Матка бозка и пся крев! Зачем я учила польский язык?! В смысле, кто тянул меня за язык именно на нем отвечать? Ах, «мозговой блок». Не учтиво посылать собеседника не известном ему наречии? А на известном? Иезуиты опять нас сделали… Конкретно — меня. Изящно, не напрягаясь… Отец Моринелли сияет, как медный грош. Реквизит с двумя решками — не пригодился. В сердцах, я его в физиономию Фрица запустила… Поймал. Взял из воздуха, перед самой мордой, даже как-то лениво. Тренированный… Он знал! Они заранее все знали! Дурой опять меня выставили, вот… Нельзя было монету бросать. Даже ребром воткнуть между досками стола — нельзя. Кончилась свобода воли. Началась «высокая политика»… Что случилось? Иезуиты, натурально, продали меня полякам!

Вернее, поляки меня «приватизировали» (странное мамино словечко сейчас удивительно к месту), как соотечественницу. Оттого встряли в чужую затею и явились выразить уважение лично. Влипла! А теперь, на этих идиотов, рука не поднимается… Сами к нам пришли… Помните, я шутила про «польский диалект русского языка»? Как выяснилось, зря. Оказывается, это я говорю на «русском диалекте польского». Да-да! Не более и не менее. Блин! Слово «русские» у поляков твердо связано с Русским воеводством, Малопольской провинции Речи Посполитой. Столица — город Львов. Когда я это потом маме рассказывала — она смеялась до упада. На Земле-1, в её время, именно Львов считают рассадником самых злобных русофобов. Здесь — наоборот. «Русское царство» существует сто лет, со времен коронации Ивана Грозного, но в Центральной и Южной Европе, по-старинке, его продолжают именовать «Московией» (или Московским царством). А особенно упорствуют в этом как раз поляки с литовцами. До официального признания названия «Россия», в конце XVII века, нам ждать ещё лет тридцать. До тех пор — спорить бесполезно… Тем более, что шляхтичи разузнали (вернее, сами иезуиты слили им достоверную инфу настолько дозировано, что комар носа не подточит) — Прибайкалье Московскому царю не подвластно. Раз не московские, значит — польские. Железная логика, не?

(желтый от старости обрывок ленты радиотелетайпа)

(десятью часами позже)

Вот так и начинается моральная деградация руководящего состава… С минутной слабости. С потакания порывам великодушия. Если бы я хоть не понимала польского языка. Так ведь — понимаю! Специально учила. Наверное, было бы легче, наблюдай я оратора живьем. Радиотелеграфом мне его «светлый образ» уже наскоро описали. Ничего выдающегося… Самый заурядный шляхтич, средней поношенности, из мелкопоместных. Но, как он говорил! Это же — музыка в прозе. «Моя прекрасная панна…» и так далее. Мне в любви проще объяснялись. Короче, уболтал… В оперативное руководство обозом вмешаваться не с руки, но и там, в общем, согласны. Берем!

Пришлось распорядиться — поставить на довольствие. Уже доложили — утренний борт стал «обеденным», потому, что над Польшей отклонился к югу и сбросил десантный контейнер с продуктовыми пайками. Фураж поиздержавшимся «союзничкам» Барон обещал купить «за свои». Жидкая весенняя травка строевым коням — не корм. Дело для приблудных ляхов тоже найдется. Не в походе, так на месте. Но, сам прецедент мне категорически не нравится.