17 мгновений рейхсфюрера — попаданец в Гиммлера (огрызок)

Где-то снова застрекотали пулеметы, теперь уже совсем близко. А вот новых взрывов больше не было. Над больницей пролетели несколько самолетов, так что я перепугался, что нас сейчас всех тут и разбомбят, но никаких бомб сброшено не было — возможно это самолеты Геринга. Тем более, что окружившее больницу ПВО молчит. Но если это самолеты Геринга, то тогда неясно, почему они не бомбят мятежников.

Рейх неуклонно летел в тартарары, тут бы уже сам Гитлер не разобрался, что происходит, даже если бы пришел в себя.

— Что эти ублюдочные мятежники хотят? — поинтересовался я.

— Неизвестно. Но думаю — вашей смерти, рейхсфюрер, — без обиняков сообщил адъютант.

Я еще раздумывал, когда из коридора вдруг раздался истошный женский вопль. А это еще что?

Альберт Шпеер, рейхсминистр вооружения и военного производства, личный архитектор и ближайшее доверенное лицо Гитлера.

Гиммлер с женой и дочкой.

Ганс Раттенхубер, шеф Имперской службы безопасности, отвечавшей за личную охрану Гитлера и всего руководства Рейха.

Берлин, клиника «Шарите», 1 мая 1943 09:09

Честно признаюсь, я уже устал от неожиданностей и бешеного темпа происходящего. Пожалуй, попади я в прошлое еще раз — я бы не стал сразу толкать Гитлера, я бы сначала разобрался в ситуации и действовал аккуратнее.

Но второй раз в прошлое попаданцы обычно не попадают, так что это всё были глупые мечты. У меня было только «здесь и сейчас», и от моих действий в текущем моменте зависел исход Второй Мировой войны. Но я устал, я на самом деле устал…

Сколько вообще мужчина может продержаться на чистом адреналине? Я однажды, в моей прошлой жизни, еще когда был сантехником, продержался почти сутки — когда жильцы одного таунхауса попытались самостоятельно прочистить канализацию, и в результате разорвали сточные трубы, в нескольких местах сразу. Я тогда, хоть и работал в составе бригады, едва не помер от усталости. А еще был весь в дерьме. Но зато спас водопровод всего жилого комплекса, который едва не вышел из строя полностью и безвозвратно.

И сейчас ситуация повторялась, Рейх буквально заливало дерьмом, а я пытался эти течи оперативно устранять, вот только надолго ли меня хватит?

Я выскочил в коридор, где кричала женщина. На ходу я уже доставал мой люгер, когда я слышу женские крики — моя рука тянется к пистолету, да.

В коридоре я узрел жуткую картину. Кричала моя жена, точнее, жена Гиммлера. Кровь Шпеера она с лица уже вытерла, ей для этого дали полотенце, но теперь окровавленное полотенце валялось на полу. А мою жену взяли в заложники. Какой-то крайне уродливый мужичонка — настоящий гоблин схватил мою жену сзади за горло, а к её голове приставил пистолет.

Женщина орала, а «гоблин» пытался душить её свободной рукой, обхватив за горло.

А мои эсэсовцы бездействовали, равно как и все еще торчавшие в коридоре телохранители Гитлера. И мой приемный сынок гитлерюгендовец Герхард тоже стоял, как столб.

Ну и Борман со Шпеером тоже бездействовали, понятное дело, но они были мертвы — так что с них и спроса нет. Бормана и Шпеера уже уложили у дверей больничного лифта, видимо, трупы дожидались, когда придут санитары и увезут их в морг.

— Бросай оружие, предатель Гиммлер! — провизжал мне «гоблин», взявший в заложники мою жену.

Интересно, это кто еще такой храбрый? Впрочем, конкретно тут мне долго думать не пришлось. Вот этот исторический деятель был слишком похож на себя самого, как его рисовали на плакатах советские карикатуристы. Этот соответствовал своему образу, зафиксированному в учебниках истории, на 100 %.

И если Борман и Гитлер в целом оказались на вид обычными мужиками, а не чудовищами, то вот Геббельс был настоящим монстром из ада.

Мелкий (ниже ростом и Гиммлера, и Гитлера), с перекошенным от злобы совершенно нечеловеческим лицом, причем с лицом крайне странным — Геббельс был похож скорее не на мужчину, а на какую-то бабку-мутанта.

Вот этот точно бесноватый, в клиническом и церковном смысле.

Но в ситуации он разобрался сразу же и поступил в принципе здраво, тут я вынужден был отдать ему должное.

— Мы попытались арестовать доктора Геббельса, когда он пришел сюда осведомиться о здоровье фюрера… — начал было оправдываться мой адъютант.

— Гиммлер — предатель! — перебил Геббельс, — Разве вы не видите? Разуйте глаза, верные ᛋᛋ! Убейте его, он погубил фюрера и Германию!

Голос у Геббельса был визгливым и хриплым одновременно, абсолютно гоблинским, но при этом громким и поставленным, как у оперного певца. Орал он так оглушительно, как будто ему в глотку был встроен микрофон.

Ну понятное дело: министр пропаганды, как-никак.