175 дней на счастье

– Маша, понимаешь, я должен. Я буду любить тебя всю жизнь, ты глубоко в моем сердце. Я тронут твоей искренностью. Я тебя никогда не забуду, но я должен. Это моя обязанность – сдержать слово.

Я весь день как вареный овощ. Даже слез нет.

23:50. Боже!

Август, 20

Он уехал.

Август, 21

Он уехал…

Он приходил за ночь до отъезда ко мне в комнату. Я страшно смутилась, когда открыла дверь в одной ночнушке, а там он…

– Какая ты бледная, Маша, неужели из-за меня? Ты правда так любишь меня?

Он стал крепко целовать меня. Я думала только о любви, о том, что хочу, чтобы он был счастливым, чтобы ничего не мешало ему в жизни, даже я.

Он стал целовать шею:

– Маша, я завтра уезжаю, это последняя ночь…

Я замерла и отстранилась. Он смотрел на меня так серьезно и грустно. И черные глаза в темноте комнаты совсем не терялись, а будто поглощали, втягивали всю мою волю. И сердце билось… Но только не радостно, а неспокойно, как будто я бежала по улице ночью, а фонари не горели нигде.

Билось, билось, билось… Комната стала невыносимо крошечной, потолок нависал, будто заглядывая в глаза. И душно, воздух сгустился. Частое дыхание пугало громкостью – вдруг услышат. Боже мой! Боже мой!

Пришлось встать рано, чтобы проводить гостей (хотя все равно не спала). Я разбила две тарелки, помогая бабушке накрывать на стол. Мама недовольно на меня посмотрела и велела отстать от бедного сервиза. А я ничего не могла поделать – тряслись руки и колени.

Мы проводили их.

Всю ночь плакала.

Август, 25

Собираю вещи. Скоро едем домой. Мама радуется. Конечно, ведь скоро снова будет проводить лекции!..

Видела папу вечером одного на кухне с полупустой бутылкой водки. Уныло мигала лампочка. Захотелось подойти и обнять, даже уже сделала шаг, а потом вдруг сжалась – нет у меня сейчас ни единой лишней силы, не могу никого поддержать. Я сама как полупустая хожу.

Август, 26

Уезжаем. Пока родители укладывали чемоданы в машину, мы с дедушкой вдвоем остались в прихожей.

– Что он, просто уехал? – вдруг спросил дедушка сурово.

– Он объяснил, что должен.

– Должен! Должен он был не целоваться с шестнадцатилетней девчонкой, имея невесту. Я еще думаю, может, зря от твоих родителей утаил, понадеялся на вашу взрослость. Думал… Не знаю, что думал. А сейчас, глядя на тебя, испугался, вдруг что-то серьезное было, а я так спустя рукава…

Я сжалась. Дедушка увидел и раскрыл руки для объятия, балансируя на костылях:

– Ладно, Маша, все в прошлом уже. Ты умная девочка. У тебя вся жизнь впереди. И хотя тебе сейчас бесполезно это говорить, ты не поймешь, но все к лучшему.

К лучшему…

Не знаю, что к лучшему… Как мне теперь без него к лучшему? Только будто к чему-то страшному.

Август, 30

Таня уже уехала, так я ей ничего и не рассказала. Ни о чем. Она не поняла бы, обязательно стала говорить снова об этом Печорине дурацком и моем чрезмерном романтизме, а потом рассказала бы родителям. Обойдусь и без нравоучений.

Меня сегодня подружки вытащили пробежаться по магазинам, присмотреть пару блузочек для школы. Я хотела отказаться и позвать маму (почему-то очень захотелось рассказать ей о переживаниях, пусть и в самых общих, безличных чертах), но у нее скоро лекции, она вовсю готовится. Даже головы от книг не поднимает. Папа тоже в кабинете заперся, как только мы вернулись. Началось…

23:55. Он еще не женат. Свадьба назначена на 31 августа. Все надеюсь, что что-то изменится. Может быть, он кинет камешек в мое окно…

Август, 31

Вот теперь женат.

Часть 5. Лужа

Сентябрь, 1

18:30. Как-то совсем ужасно начался учебный год!

Было солнечно. В школе девочки сказали, что я как шоколадка, а мальчики пошутили, что с таким загаром я не в школьной форме должна ходить, а как папуас – в поясе. Гормональный взрыв у них, что ли?

Отпустили рано, почти сразу же после линейки. Как удачно, что я даже ручку сегодня не взяла, не то что тетрадки. Шла домой пешком и всюду: слева, справа, спереди, сзади, – девочки в черных юбках и белых блузках и мальчики в пиджаках и брюках.

В уличном киоске купила себе молочный коктейль, а пока ждала, когда приготовится, смотрела на носки туфель и думала об Алексе. Почему он должен был жениться? Что такого держит его в отношениях с Элизабет? Потом испугалась: а если она ждет ребенка, и он, как честный человек, не мог оставить ее?

А если дело во мне? Может, ему было скучно со мной? Без опыта совсем. Только о картинах дурацких и школьных подружках лепетать могу… И зовут меня Маша – примитивнее уже некуда. А вот если бы я была Амелией или на худой конец просто Мери, как княжна в «ГНВ», то явно ко мне хотелось бы присмотреться.

Покрутила головой, чтобы перестать об этом думать, и в толпе заприметила Юрку. Он шел в компании парней. Все одеты в черное и белое – прямо каноничные старшеклассники. Обрадованная, что сейчас поговорю с другом и убегу от своих переживаний, я быстрым шагом, почти бегом, направилась навстречу Юре.

– Привет! – помахала рукой на расстоянии шагов десяти.