175 дней на счастье

– Ты п-права, во всем п-права. П-просто ты п-подвернулась в не-неподходящий м-момент. Каждый из нас х-хотел чуть выпендриться перед другими, и мы приукрашивали свои л-летние п-приключения. На самом деле я не знаю, как остальные, но вот я т-точно. А потом вижу, ты идешь. Ну и п-подумал, что скажу им, что ты в меня безответно в-влюблена, бегаешь, всюду п-подкарауливаешь. Вот и п-поздоровался т-так, как п-поздоровался.

– «Салют», – передразнила я. – Если ты так извиняешься, то я готова уже наступить тебе на ногу и уйти.

– У тебя так л-лицо изменилось, что м-мне сразу стало стыдно. Я т-такой никчемной тряпкой себя еще н-никогда не ощущал. П-подумал тогда: «Нет, если я в-всю жизнь буду ради других м-менять себя, то д-далеко не уеду». Почти сразу во всем п-признался одноклассникам.

– А они?

– П-постебались, но ничего с-страшного. А вот т-ты не отвечала ни на звонки, ни на с-сообщения с того дня.

И тут он достал из-за спины букет белых хризантем.

– Ромашек для ромашковых извинений уже не найти, но хризантема же очень похожа на ромашку, поэтому вот…

– Ромашково-хризантемовые извинения?

Я потянулась за цветами. Он поднял букет в воздух. Я бы ни за что не дотянулась.

– Друзья? – он протянул мне ладонь.

Я сомневалась.

– Обещаю, к-когда мы в следующий раз встретимся и я буду с-со своими одноклассниками, я тебя п-поцелую в обе щеки.

Я засмеялась, кажется, впервые за осень и пожала ему руку.

Сентябрь, 12

Сижу в столовой, ем булочку с чаем и грущу. Следующий урок геометрия. Ненавижу геометрию. Ту тему, за которую двойку получила, так и не поняла. И дальше задачи уже решать трудно. А разобраться совсем нет сил. Прихожу домой и ложусь спать.

Вот скажите мне кто-нибудь, на кой мне сдались эти подобные треугольники, плоскости и синусоиды! Мама говорит: «Когда твои дети будут учиться в школе и спросят тебя, как доказать, что треугольники подобны, вот тогда и блеснешь знаниями». Очень мотивирует… Будто моя мама хоть раз находила время, чтобы вот так блеснуть знаниями передо мной.

Уже прозвенел звонок на урок, а я почему-то продолжаю писать в дневник. Родителей и Лили сегодня не будет дома до ночи… К черту эту школу. Что-то я совсем распоясалась.

12:00. Идем гулять с Юркой.

Сентябрь, 15

Настроение паршивое. Я снова поцапалась с преподавательницей рисунка из-за выпускной работы. Художку бросить мне, само собой, никто не позволил. Родители сначала пытались быть демократичными и разговаривали со мной, уговаривали, потом папе надоело, и он снова заперся в своем кабинете, а мама продолжила уже совсем в другом тоне. Поражает, как у человека, не имеющего времени даже на то, чтобы попить со мной чаю, находится время, чтобы до мелочей продумать мое несчастливое будущее (несчастливым оно, разумеется, будет, если я не окончу художку), потому что «нечего делать в искусстве, если хотя бы примерно не понимаешь, как пишутся картины и создается скульптура». Я пыталась ей говорить, что за семь лет рисования все-таки что-то усвоила, а она мне: «Без диплома все эти слова – пустой звук!»

Это уже смешно и неинтересно. Я не хочу ходить в художку и не буду. На привязи, как козу, они же меня не потащат! Хотя мама может…

Сентябрь, 17

Дочитала «ГНВ». Вот как раньше было славно и удобно! Проблемы появились, прыгнул на лошадь и уже оп – и на Кавказе! А там горы, солнце, офицеры. Если повезет, то можно и на балу станцевать. Или, если совсем грустно станет, сплясать на черкесской свадьбе. Какая все-таки у Печорина была насыщенная жизнь! В школе мы проходили, что тот факт, что глаза Печорина не улыбались, когда улыбался он, говорит о том, что он глубоко несчастный человек. И ведь правда, как трагически сложилась его судьба! Никто не понимает, все отвергают. А ведь натура незаурядная, загадочная…

И как я понимаю княжну Мери (и Бэлу, и Веру, и всех-всех), я бы в такого влюбилась – не раздумывая!

Сентябрь, 18

Мама недавно сказала, что либо я окончу художку и получу диплом, либо сама себя уважать перестану за то, что бросила за полгода до выпуска и не доучилась. Ну не знаю… Аргументы у нее так себе. Лично я для себя уже все взяла из художки. И если искусство таким, каким вижу его я и хочу воплотить в дипломной работе, не принимается, то и я принимать их условия не буду. Заявить это маме в лицо у меня смелости не хватило, но для себя я решила, что в художку больше ни ногой. Теперь каждый день после школы просиживаю в кафе или пекарнях – пью сладкий чай (с тремя ложками сахара!) и ем по две или три булочки. Потом пешком по самой длинной дороге возвращаюсь домой. Мама могла бы что-то заподозрить, если бы оторвалась от своих студентов и обратила на меня внимание, но я не жалуюсь – булочки очень вкусные.

Сегодня снова отправилась в любимую пекарню с большим окном и деревянной мебелью и увидела там Юрку. Подошла со спины и громко сказала: «Привет».

Он вздрогнул, а потом схватился за голову.

– М-маша, тш-ш-ш-ш…

Я обошла его, села напротив и внимательно осмотрела. Выглядел он, как обычно, взъерошенно.

– А ты чего такой?