180 секунд

Я делаю шаг к Керри и Джейсону, но Эсбен тащит меня за собой.

– Некогда. Пошли. Вылет через четыре минуты.

Мы бежим к стеклянным дверям, и, обернувшись, я вижу, что Джейсон и Керри машут нам. Конечно, я и раньше знала, какие они замечательные, но события сегодняшнего дня окончательно утвердили меня в этом мнении.

Мы оба окидываем взглядом терминал и спешим к стойке контроля.

– Каролина! Деб! – кричит Эсбен.

Две девушки, обе с длинными рыжими волосами, размахивают руками:

– Эсбен! Элисон!

Мы подбегаем к ним, и одна говорит:

– Давайте скорей документы.

Мы так и делаем, и наши билеты распечатывают в рекордное время.

– Пойдемте на контроль, – говорит агент. – Рейс задерживают ради вас.

– Что? – восклицаю я. – Боже мой… спасибо. Я верну вам деньги за билеты. Напишите мне!

– Нет-нет, не надо. Главное, летите.

Девушки вместе с нами подбегают к контролю, и я пытаюсь что-нибудь сказать им, но они ничего не желают слушать.

– Мы сестры, и жили до пяти лет в приюте. Мы всё понимаем, – говорит Каролина.

– Стеффи нуждается в тебе гораздо сильнее, чем мы в этих билетах, – у Деб обрывается голос.

– Я никогда этого не забуду! – кричу я, становясь в сканер.

– Вы просто супер! – подхватывает Эсбен.

Держа обувь в руках, мы бежим к выходу, который, слава богу, расположен неподалеку. Обожаю маленькие аэропорты.

Там стоит стюардесса.

– Эсбен и Элисон?

Мы киваем.

– Добро пожаловать на рейс шестьсот сорок два.

Она просматривает наши билеты и жестом велит нам поскорей идти в самолет. За нами захлопывается дверь, и мы почти бежим.

– Меня зовут Мишель. Скажите, если вам что-нибудь понадобится.

Я боюсь, что другие пассажиры, которых мы задержали, будут с ненавистью смотреть на нас, но, как только мы появляемся в салоне, раздаются аплодисменты. Я недоуменно смотрю на Эсбена и Мишель.

– Мы объяснили пассажирам, в чем дело, – говорит стюардесса. – Они все вас поддерживают. Ну что, взлетаем.

Поверить не могу, но, пока мы идем по проходу, мне пожимают руки и дружески кивают. Аплодисменты продолжаются. У одной женщины слезы на глазах. Как в тумане, я дохожу до своего места и буквально падаю на сиденье, рядом с серьезным мужчиной в деловом костюме. Отчасти я жду, что он обругает нас, но он коротко улыбается и вновь погружается в книгу.

Мы пристегиваемся, и я откидываюсь на спинку. Самолет начинает выруливать на взлетную полосу.

Эсбен роется в кармане кресла.

– Ты что ищешь?

– Блин, – негромко произносит он, крутя в руках информационную карточку.

– Что?

– Вай-фая нет.

– О боже.

Эсбен быстро отправляет Керри сообщение. «Мы без Сети на два с половиной часа, до пересадки в Детройте. Помоги нам добраться из О’Хара в Лос-Анджелес. Сделай всё возможное, сестренка. Что угодно. Я знаю, ты справишься. Отправь Стеффи эсэмэс и скажи, что мы временно офлайн. Держи с ней связь, хорошо?»

Керри тут же отвечает. Очень приятно знать, что она спокойна. «Я поняла. Помогу вам улететь. Сейчас позвоню Стеффи. Держитесь. И попробуйте поспать, ладно?»

Самолет шумит. Мы быстро набираем скорость. Шасси втягиваются, и я понимаю, что мы наконец в воздухе – и на пути к Стеффи. Я радуюсь, пусть даже конечная цель нашего путешествия далеко не лучезарна. Нужно хоть на время забыть об этом, но я не знаю, как. Я слишком долго ничего не делала, только сидела и думала. Белый шум всегда был моим другом, и теперь я пытаюсь сосредоточиться на звуках, наполняющих салон.

Но эта мысль… Стеффи в больничной постели… в палате, где ей – страшно даже подумать об этом – где ей предстоит умереть.

Меня переполняют воспоминания. От первоначальной неприязни до того дня, когда я спасла ее. Тогда мы стали сестрами. Я помню всё.

Стеффи всегда, каким-то образом, умудрялась потрясающе выглядеть. Ей удавалось наскрести денег на одежду и косметику, когда мы были подростками, и она сверкала вне зависимости от обстоятельств. Стеффи считала, что именно так и должно быть.

Когда она узнала, что никто и никогда не читал мне сказки на ночь, то принялась сама это делать – каждый вечер, неделю за неделей. И неважно, что я была уже слишком взрослой для сказок. Просто Стеффи считала, что кто-то должен мне почитать.

Когда я однажды переодевалась при ней, она увидела мой лифчик, который сочла слишком скучным и мрачным для пятнадцатилетней девушки, тайком взяла у приемных родителей машину, отвезла меня в торговый центр и на те деньги, которые скопила, подрабатывая в кафе, купила мне ни за чем не нужное шикарное белье.

– Нельзя носить это тоскливое полотняное дерьмо! – восклицала она. – Ты имеешь право выглядеть сексуально!

Я до сих пор храню подаренный ею лифчик.

Когда я просыпалась после кошмаров, Стеффи поправляла мне подушку и одеяло, приказывала глубже дышать и представлять что-нибудь приятное. Например, прекрасное, счастливое будущее. Она уверяла, что оно наступит. Что мучения временны, что скоро они окажутся в прошлом.

Я не верила ей, но тем не менее Стеффи удавалось меня успокоить.