180 секунд

– Я только что говорила со Стеффи. Она… она, кажется, полна энергии. И голодна. Даже как будто счастлива. Это хороший знак? Я знаю, что она не может поправиться, но…

Джейми ненадолго замолкает.

– Это бывает, – объясняет она. – Я часто такое видела. У пациентов случается прилив сил. Почти эйфория. Что-то вроде всплеска адреналина. Это может продолжаться несколько часов, иногда даже день или дольше, но – нет, к сожалению, это плохой знак. Конец близок.

– А… – Помрачнев, я шагаю за Эсбеном.

– Но прямо сейчас Стеффи чувствует себя неплохо. У нее случился этот всплеск, потому что она очень хочет тебя увидеть. Давай будем думать только об этом. Так приятно видеть ее счастливой.

– Хорошо, – говорю я. – Вы последите за ней?

– Да, конечно. Мы с Ребеккой сидим тут всю ночь. Нам очень нравится Стеффи, и мы стараемся создать ей максимум удобств.

– Спасибо, вы очень добры. Джейми, мне пора. У нас самолет. Около десяти мы будем в Чикаго.

– Здесь все следят за вами онлайн. Вы успеете.

Я убираю телефон, и мы с Эсбеном пробираемся на свои места.

– Пожалуйста, пусть здесь будет вай-фай. Пожалуйста, пусть здесь будет вай-фай, – повторяет он.

– Есть новости от Керри или Джейсона? – спрашиваю я, прислонившись головой к окну.

Эсбен достает из кармана на кресле карточку – и улыбается.

– Пока нет. Но тут есть Сеть. Может, попытаешься немного поспать? А когда проснешься, я наверняка уже буду что-то знать.

Я слишком утомлена и издергана, чтобы спорить, поэтому просто отдаю Эсбену свой кофе. Он не будет делать ничего другого – только сидеть в Сети до конца полета, а значит, кофеин ему нужнее, чем мне.

– Поспать – это хорошо. Эсбен… – Я невольно улыбаюсь. – Стеффи очень хочет, чтобы Дэйв Грол и некоторые другие знаменитости ей твитнули.

– Да? – Он смеется. – Ну, посмотрим, что тут можно сделать.

– И еще…

– Что такое, любимая?

Я поворачиваюсь и смотрю ему в глаза.

– Ты необыкновенный.

Эсбен проводит тыльной стороной ладони по моей щеке.

– Нет. Это мир прекрасен. Я же говорил, что добрых людей очень много.

– Я просто не оценила… – У меня не хватает слов. – Даже не представляла себе…

– Знаю, – говорит Эсбен. – Я видел массу замечательных вещей, но сегодня не перестаю удивляться. Наверное, это главное.

– Да, – твердо отвечаю я. – Да.

После того как пассажирам сообщают, что самолет набрал нужную высоту, я отключаюсь и сплю без сновидений. Это очень приятно. Я просыпаюсь оттого, что Эсбен осторожно трясет меня. Мы уже приземлились.

– Слушай, – говорит он. – Стюардесса говорит о тебе и о Стеффи.

Я протираю глаза. В голове салона действительно стоит женщина. Она ловит мой взгляд и повторяет:

– Эта песня посвящается Элисон и Стеффи. Наша авиакомпания и все пассажиры желают вам душевного спокойствия. Мы с вами.

И она начинает негромко и красиво петь «О, благодать»[1].

Эсбен держит меня за руку. Я прерывисто вздыхаю, когда к пению присоединяются несколько пассажиров… а потом еще раз, когда понимаю, что поет весь самолет. Мое сердце одновременно разрывается и парит. Невероятное количество добра и заботы от совершенно посторонних людей ошеломляет меня. Но я знаю, что это важно, – и хочу сохранить это на память, – а потому прошу Эсбена включить запись.

Выйдя из самолета, я отправляюсь в ближайший туалет и умываюсь холодной водой. Я не буду плакать. Сейчас не время.

Суша руки, я слышу, как Эсбен кричит снаружи:

– Элисон, нам пора! Скорей!

Я выскакиваю и бегу рядом с ним, не задавая никаких вопросов.

– Нам надо попасть в Мидуэй. Это примерно в сорока минутах отсюда, – говорит Эсбен. – Рейс через пятьдесят пять минут.

– О боже.

– Надо торопиться.

Мы лавируем в толпе, добираемся до движущейся дорожки и продолжаем бежать, огибая других пассажиров.

– Впрочем, нас подвезут. Думаю, тебе понравится.

Аэропорт, к сожалению, огромный, и уходит целая вечность, чтобы добраться до зоны выдачи багажа. Там Эсбен останавливается и внимательно всматривается в толпу.

– Что мы ищем?

Он улыбается, складывается пополам, чтобы отдышаться и отсмеяться, а затем указывает пальцем:

– Блин, с ума сойти. Ты посмотри.

Какой-то мужчина в костюме и черной шоферской фуражке держит табличку с нашими именами.

– Лимузин? Это водитель лимузина?!

Кто сошел с ума?

– Да, – отвечает Эсбен. – Именно так. Вперед.

Мужчина быстро жмет нам руки.

– Меня зовут Леон. Полицейский позволил мне оставить машину у входа, но только на пять минут. Надо спешить.

Мы выходим из аэропорта за рекордное время. Даже сидя в белом лимузине, я не могу до конца понять, что произошло. Оглушительно играет веселая музыка, и у меня наступает сенсорный перегруз. Я рассматриваю черные кожаные сиденья, разноцветные огоньки на потолке, две бутылки шампанского… с подвязками на горлышках.

– Леон?

– Да, мэм?

– Этот лимузин сегодня был арендован для какого-то мероприятия?

– Для мальчишника, мэм. Но невеста попросила уступить машину вам.

– С ума сойти. Пожалуйста, поблагодарите ее!

Эсбен протягивает мне свой телефон:

– Можешь сама поблагодарить. Она поставила тэг и желает нам счастливого пути.