1812. Фатальный марш на Москву

Наполеон узнал об оставлении Полоцка не ранее своего прибытия в Вязьму 2 ноября. Он верил, что Виктор, выступивший на поддержку Сен-Сира, поможет последнему отбить город. Более всего императора французов беспокоило на тот момент слишком медленное движение Даву, который, как укорял его Наполеон, выстраивался для сражения при виде любой кучки казаков на горизонте, тогда как он сам энергично отступал в направлении Смоленска. Однако, узнав о боях вблизи Вязьмы и осознав, что Кутузов находится где-то совсем близко к югу, сам вознамерился дать противнику битву.

4 ноября император французов начал собирать войска и тут-то понял, насколько сильно они дезорганизованы. «Вы хотите сражаться? Так у вас же нет армии!» – запротестовал Ней, заменивший Даву в арьергарде. Поскольку Даву отбился от Милорадовича и соединился со следовавшими впереди эшелонами, Наполеон решил вести войска на Смоленск, где они должны были встать на зимние квартиры. Он приказал Жюно и Понятовскому продвигаться к самому Смоленску, Даву велел занять позиции вне города в районе Ельни («Как говорят, земля там богата и полна провизией», – заверил он маршала), а принцу Евгению – держать курс на Витебск и устраиваться на зимних квартирах там. Наполеон отдал распоряжения в Дорогобуже 5-го и в начале 6 ноября, прежде чем взять курс на Смоленск{722}.

Скоро он с войсками очутился в объятьях вьюги, когда же температура упала, император понял, сколь пагубным образом ошибся в расчетах по времени. Но в тот день суровая реальность проявилась и в другом. Когда во второй половине дня он достиг Михайловки, его ждал курьер из Парижа с крайне неприятным известием о попытке группы никому неведомых офицеров, возглавляемых генералом Мале, осуществить coup d’'etat[170] и захватить власть. Наполеон едва поверил в новость. Пусть нелепо организованный заговор походил на неуместную шутку, один уже факт его поднимал тревожные вопросы о прочности наполеоновского правления во Франции. «С французами, как с женщинами, – шутя пожаловался он Коленкуру, – никогда нельзя находиться вдали от них слишком долго». Однако откровенная демонстрация хрупкости своей власти поразила императора французов самым неприятным образом{723}.

На следующее утро Наполеон написал Виктору, отдав ему распоряжения соединиться с Сен-Сиром и отбить Полоцк. В письме звучит нотка подлинной тревоги. «Переходите в наступление, от этого зависит спасение армии, – настаивал он. – Каждый день промедления есть катастрофа. Армейской кавалерии больше нет, холод убил всех лошадей. Идите вперед, такова воля императора и обстоятельств»{724}. Сам же он с максимально возможной скоростью поспешил к Смоленску.

Мороз давал себя знать настолько, что и Наполеон снял традиционные серую шинель и небольшую треуголку, которые делали его неизменно узнаваемым издалека, и с того момента носил польского покроя кафтан из зеленого бархата, подбитый мехом, и такую же шапку. Для согрева он также взял в привычку время от времени выходить из кареты и шагать вместе со своими гренадерами и с находившимися рядом Бертье и Коленкуром. Вот как раз в то время, когда в полдень 9 ноября император французов шел по дороге, скользя на снежном насте при температуре – 15 °C и на пронизывающем северном ветру, он и увидел Смоленск. Толстое снежное одеяло укрыло его, делая невидимыми обгоревшие развалины, отчего Наполеону не вспомнилось о том, как выглядел город при его уходе оттуда в августе. Некоторое время он тешил себя мыслью, будто достиг тихой спокойной заводи.

Едва разместившись на постое, он принялся диктовать приказы, в соответствии с которыми вся армейская конница, еще имевшая верховых лошадей, организовывалась в две дивизии – одну легкую кавалерийскую, другую тяжелую (из кирасир и драгун). Обе они состояли из небольших сводных полков-пикетов и были объединены в один кавалерийский корпус-пикет генерала Латур-Мобура, предназначенный для прикрытия зимних квартир Grande Arm'ee. Затем он распорядился о сосредоточении каждой части в особых пунктах, чтобы отставшие или отправленные с особыми заданиями отряды и подразделения могли найти своих. Однако не прошло и нескольких часов, как мрачная реальность дала себя знать и серией болезненных ударов продемонстрировала всю тщетность планов и призрачность надежд.

Ранее Наполеон отдавал наказ создать под Смоленском обширные склады продовольствия и снаряжения. Но те, кто пытался выполнить распоряжения императора французов, нашли процесс заготовок съестного и фуража на окружающей территории весьма неблагодарным занятием, в то время как снабжение, поступавшее из Вильны, приходилось отправлять в Можайск и в Москву. К тому же после штурма города и сражения у Валутиной Горы там оставались около 15 000 больных и раненых солдат, которых тоже надо было чем-то кормить, как и постоянно двигавшиеся на Москву эшелоны пополнений, плюс действовавший в данном ареале 9-й корпус маршала Виктора. Вместе они поглощали изрядное количество фуража и продовольствия{725}.