1812 год. Пожар Москвы

Авангард Мюрата расположился на юго-восточных окраинах города, охватывая Покровскую, Рогожскую, Проломную и Семеновскую заставы[111]. Совершенно определенно можно указать на дислокацию пехоты авангарда. Так, Легион Вислы провел ночь под открытым небом возле Семёновской заставы. При этом командир дивизии генерал Клапаред расположился в монастыре, находившемся рядом с камер-коллежским валом[112]. Дивизия Дюфура встала, как пишет Дедем, у «Владимирской заставы»[113].

Имеются точные указания и о дислокации саксонской бригады И.А. Тильмана из 7-й дивизии тяжелой кавалерии: она расположилась «в четверти часа от города» «слева от дороги на Коломну». Недалеко от бивака саксонских кавалеристов оказалось кладбище, где «в красивой церкви происходило богослужение». Так как церковь была заполнена множеством людей, Тильман приказал выставить возле церкви охрану во избежании конфликтов местного населения с солдатами[114].

Начиная от Рязанской дороги и до Петербургской была протянута цепь постов[115]. Сам Мюрат со штабом уже к 7 часам вечера разместился в прекрасном доме заводчика И.Р. Баташова за Яузским мостом на Швивой (Вшивой) горке[116].

Авангард Мюрата предназначался, как известно, для преследования русского арьергарда (точнее — для следования за ним). Какие же части должны были контролировать ситуацию в самом городе? Первоначально с этой целью в город были отправлены только элитные жандармы, насчитывавшие несколько сот человек. Это было всё, чем вначале мог располагать назначенный военным комендантом Дюронель. Он вошел в город вместе с головными частями Неаполитанского короля. Сопроводив Мюрата до Рогожской заставы, он вместе с Гурго возвратился в Кремль[117]. Всюду блуждали отставшие русские солдаты, непонятные личности в гражданском или полувоенном платье, по временам слышались выстрелы[118].

Дюронель, сообразуясь с малочисленностью жандармов, находившихся в его распоряжении, решил ограничиться охраной Кремля и Воспитательного дома (благо, что чуть позже к Дюронелю явился сам И.А. Тутолмин, главный надзиратель этого дома, и, сопроводив небольшой отряд жандармов к месту назначения, прекрасно его устроил). По свидетельству Коленкура, Дюронель «отправил императору просьбу о присылке каких-нибудь воинских частей». «Император предписал ему обратиться к герцогу Тревизскому (Мортье — В.З.)», корпус которого должен был занять город[119].

Действительно, дивизия Ф. Роге из Молодой гвардии вошла в русскую столицу вслед за авангардом Мюрата. Батальоны дивизии, одетые в «большую форму», вступили в город повзводно, с музыкой в голове каждого полка. Бургонь из полка фузилеров-гренадеров писал, что сигнал к вступлению в город его полк, стоявший у самой заставы, получил в 3 часа дня[120]. Лишь только авангард полка, состоявший из тридцати человек во главе с лейтенантом Серрарисом (Serraris) перешел мост через Москву-реку, «как из-под моста выскочил какой-то субъект и направился навстречу войскам: он был одет в овчинный полушубок (d’une capote de peau de mouton), стянутый ремнем, длинные седые волосы развевались у него по плечам, густая белая борода спускалась до пояса. Он был вооружен вилами о трех зубьях (d’une fourche a trios dents), точь-в-точь как рисуют Нептуна, вышедшего из вод. Он гордо двинулся на тамбурмажора, собираясь первым нанести удар; видя, что тот в парадном мундире, в галунах, он, вероятно, принял его за генерала. Он нанес ему удар своими вилами, но тамбурмажор успел уклониться и, вырвав у него смертельное оружие, взял его за плечи и спустил с моста в воду, откуда он только перед тем вылез; он скрылся в воде и уже не появлялся, его унесло течением…» Вслед за этим по фузилерам-гренадерам еще неоднократно стреляли какие-то мужики, но «так как они никого не ранили, то у них просто вырывали ружья, разбивали, а их самих спроваживали, ударяя прикладами в зад»[121]. Когда фузилеры-гренадеры вышли на Арбат, их поразило полное безлюдье, «…некому было слушать нашу музыку, игравшую “Победа за нами!”»- сетовал Бургонь. Только «кое-где попались одни слуги в ливреях, да несколько русских солдат».

Район Дорогомиловской заставы. Фрагмент плана Москвы. Начало XIX в.