1812 год. Пожар Москвы

В тот же вечер метался по центру пустого города капитан Б. Кастеллан, которому было поручено найти достойное жилье для его шефа — генерал-адъютанта императора графа Л. Нарбонна. Кастеллан стучался во многие двери, потрясал саблей, пока, наконец, в одном из домов ему не открыли. «Я оказался один среди дюжины русских, которые меня не понимали, — записал он тем вечером в дневник, который постоянно носил с собой, — они дали мне хорошего вина и ужин, и я устроился на ночлег в этом уединенном жилище. Это было не очень благоразумно, так как в квартале было много отставших русских солдат». Кастеллан спал не долго. Вскоре он «был поднят пожаром»[133].

Э.Р. Богарнэ, командир 4-го армейского корпуса, вице-король Италии. Гоавюра неизвестного автора по оригиналу Л. Сесиля. 1820-е гг.

Э.В.Э.Б. Кастеллан, адъютант генерал-адъютанта императора Наполеона Л. М.Ж.А. Нарбонна-Лара

Вечером 14-го устраивался на ночлег, рассчитывая приятно провести ночь, начальник авангарда Мюрат. Он, как известно, расположился со своим штабом в прекрасном доме Баташова[134]. После того как приказчик Баташова М. Соков показал Мюрату дом, Неаполитанский король откушал один в «красной гостиной». Ему приготовили сытный обед, к которому, по причине отсутствия белого хлеба и калачей, отобрали у дворовых детей четверть сайки. Свите короля ужин подавали «в столовой и в зале». Генералы и офицеры свиты, вначале категорически отказавшись от черного хлеба, требовали белого, потом все же были вынуждены смириться со своей тяжелой судьбой…

Постель Мюрату была устроена в спальне, дежурные генералы и офицеры расположились в диванных и гостиных, остальные устроились, как могли и где могли. Свечи в люстрах и лампах не гасили всю ночь. Уже в 9 вечера из дома Баташова стало видно, что в городе начались пожары[135].

Где к вечеру 14-го оказались другие корпуса Великой армии?

Соединения вице-короля Богарнэ двигались к Москве 14 сентября по дороге из Звенигорода. Впереди шла кавалерия Орнано, за ней — 3-й корпус кавалерийского резерва, затем — пехота 4-го армейского корпуса. Казаки беспрестанно тревожили передовые части Богарнэ, временами бросаясь в атаку. Когда корпус вице-короля поравнялся с д. Черепково, Богарнэ «поднялся на возвышенность и долго смотрел, не видать ли Москвы…» Города еще не было видно, но справа поднималось облако пыли, указывая место, где двигалась основная колонна Великой армии. Впереди, вдали, виднелось другое облако пыли — то отступала неприятельская кавалерия.

Где-то возле с. Троице-Лыково, когда солдаты Богарнэ начали сооружать переправу через Москву-реку, русские произвели несколько выстрелов из орудий. Войска Богарнэ ответили. Было около 11 часов утра. Богарнэ и его штаб поднялись на высокий пригорок. Оттуда они наконец увидели Москву с ее «тысячами колоколен с золотыми куполообразными главами» (капитан Э. Лабом). «Под лучами солнца все блистало и переливалось многими цветами. Город не был похож ни на один город Европы, навевая образы городов Персии и Индии» (Гриуа). Генералы и офицеры штаба Богарнэ не смогли сдержать радостного крика «Москва! Москва!» «Услышав долгожданный возглас, все толпой кинулись к пригорку, — вспоминал Лабом, инженер-географ в штабе 4-го армейского корпуса), — всякий старался высказать свое личное впечатление и находил все новые и новые красоты в представшей нашим глазам картине, восторгаясь все новыми и новыми чудесами». «Каждый излагал свои замечания, — вторит ему Гриуа, также оказавшийся на том пригорке, — как вдруг на равнине, над которой мы стояли, раздалось ура! Многие из наших солдат воспользовались остановкой, чтобы поискать припасов и фуража в деревнях, которые были между нами и городом. Казаки устроили засаду; они разом появились и вызвали большой переполох среди наших фуражиров». Казаков отбили, и части Богарнэ стали переправляться через Москву-реку. Кавалерия 4-го армейского корпуса разместилась у д. Хорошево. Ведеты были расставлены примерно в лье от деревни, на равнине, расстилавшейся перед Москвой. «Несмотря на плохую погоду, — записал адъютант 22-й бригады легкой кавалерии обер-лейтенант Г.Ф. Флотов в дневнике, — видимость была очень хорошей». Вскоре от Неаполитанского короля прибыл офицер, который сообщил, что Москва сдалась, и что император уже разместил в Кремле свою главную квартиру[136].

5-й армейский корпус Понятовского, двигавшийся южнее главной колонны Великой армии, подошел 14-го сентября к юго-западным окраинам русской столицы. Он оказался примерно в лье от Калужской заставы[137].

Рядом с войсками Богарнэ расположился 1-й резервный кавалерийский корпус. Еще в середине дня ему было приказано отклониться от основной колонны и обогнуть пригороды Москвы с северо-запада. Он разместился на равнинной местности рядом с дорогой на Петербург[138].