1812. Год Зверя

Я хотел было огорчить его тем, что игра в друзей отменяется, но вовремя остановился. Пусть покочевряжится, изображая роялиста. В свете задуманного мною это пойдет на пользу.

— Жан, только смотри, чтобы половой не поднимался сюда! Трактирщик непременно пошлет мальчишку в услужение! Ты должен отделаться от него. Дашь ему денег на лестнице, чтобы только отстал. Понял?

— Понял, — ответил Жан и обиженным шепотом спросил: — Сударь, а может, все-таки возьмем гарсона? Пусть он прислуживает за столом. А то как-то странно получается.

— Какой гарсон?! — возмутился я. — Делай, как я велел. Ты принесешь вино, а я разолью его по бокалам. С удовольствием поухаживаю и за Робертом, и за тобой.

Французишка отправился вниз, а я вернулся в номер. Вилсон с нетерпением ждал меня.

— Думаю, твои предосторожности излишни, — промолвил он.

— Какие предосторожности?

— Ты послал слугу на разведку, — сказал Роберт.

— Я послал его за вином! — ответил я.

— За вином? Что за идея? — удивился англичанин.

— Потом объясню! — прекратил я расспросы. — Извини, но я вынужден попросить тебя нести караул. Приоткрой дверь и следи за коридором, а я обыщу пана Гржиновского. И кстати, это точно он, пан Гржиновский?

— Конечно, он. Кто же еще?

— Тебе лучше знать! Это же ты проехал с ним через всю Россию, — бросил я.

— Нужно поскорее уйти. Что за странная идея — послать слугу за вином. Теперь трактирщик запомнит нас, — проворчал Вилсон.

— Тебя трудно не запомнить, — сказал я.

Роберт окинул взглядом свой ярко-красный мундир, с неудовольствием пожевал губы и промолвил:

— Я намерен доложить обо всем его величеству Александру, но совершенно не горю желанием объясняться с вашей полицией.

— Вот я и стараюсь сделать так, чтобы запомнили не нас, а мосье Каню, — ободрил я Вилсона.

— Его найдут, а он укажет на нас.

— Не найдут — это моя забота.

Во время нашего разговора генерал через приоткрытую дверь следил за коридором. А я, откинув покойного на спинку стула, исследовал его карманы. Сюртук пана Гржиновского топорщился так, что не оставалось сомнений: его обыскали до нас. Серебряные часы на цепочке свисали между колен. Вероятно, по незнанию убийца упустил из виду потайной карман. В нем я обнаружил сложенный вчетверо лист и незаметно для англичанина переложил бумагу к себе.

— Ничего нет, — буркнул я. — Все карманы вывернуты, его обчистили.

— Не думаю, что это был простой грабитель, — промолвил англичанин.

— Конечно, нет. Грабитель забрал бы часы.

Я потянул за цепочку и переместил луковицу часов на колени убитого.

— Сюда идет твой слуга, — сообщил генерал.

Вилсон посторонился, и я выглянул в щелку. Жан Каню был один. Когда он приблизился, я приоткрыл дверь и протянул руку за бутылкой:

— Давай вино! Молодчина, Жан. Стой тут. Если кто появится, постучи в дверь, — приказал я.

— Сударь, вы обещали налить мне вина! — прошептал мосье Каню.

— Blimey!^[11] Жан! I did not know you are such a rat!^[12] Десять минут побыл роялистом, а уже стал невыносимым! Неудивительно, что французы казнили вас связками!

Я закрыл дверь перед его носом.

Роберт с брезгливым выражением рассматривал мертвеца.

— Что-нибудь обнаружил? — спросил я.

— Я пытаюсь разглядеть, сколько показывают его часы, — сказал Вилсон. — Хочу узнать время смерти.

— А что, изобрели механизм, который прекращает ход со смертью владельца? — хмыкнул я.

— Часы могли разбиться, если Гржиновский сопротивлялся, — промолвил Роберт.

— Он не сопротивлялся. Его убил кто-то, хорошо ему известный. Возможно, это был связник, который получил нужные сведения и оборвал связь. Так что ты помог и французскому шпиону, и нашей контрразведке. Теперь за паном Гржиновским можно следить сколько угодно: он никуда не убежит.

— Не злорадствуй, — вздохнул Вилсон. — Я с ним пол России проехал. А теперь вот над трупом стою. Эх, хотелось как лучше.

Не спрашивая моего мнения, он покинул номер и направился к лестнице. Я вышел следом, вытолкнул попутно любопытного мосье Каню, сунул ему пару целковых:

— Жан! Бегом к трактирщику! Скажи, что это лучшая гостиница, еще чего-нибудь наплети, пока мы не выйдем!

— Э-э, сударь…

— Поторопись, говорю! Иди впереди сэра Роберта! А мы тебя на улице подождем!

Я подтолкнул мосье Каню, и он поспешил вперед, обогнал Вилсона и ринулся вниз по лестнице. Когда мы спустились, трактирщик бил поклоны французишке, а тот высокомерно трепал хозяина по плечу.

Мы вышли из гостиницы и остановились у кареты. Роберт забрался внутрь и, высунув голову, с беспокойством оглядывался по сторонам. Я хотел было сказать, чтоб он ехал, не дожидаясь мосье Каню. Но тут Жан вышел на улицу, кивнул на вторую избу и с глумливой улыбочкой воскликнул:

— Друзья, а тут, оказывается, квартируется прелестная особа, мадемуазель Мими. Хозяин очень рекомендует-с…

— Непременно навестим ее в следующий раз, — сказал я, вталкивая французишку в карету.

Сам Вилсон остановился в Демутовом трактире. Выйдя из экипажа вместе с ним, я сказал:

— Боб, ты упомянул, что просил Хоречко быть поосторожнее.