1812-й год в Латвии. Легендарные имена и памятные места

Поведай подвиги усатого героя,
О муза, расскажи, как Кульнев воевал,
Как он среди снегов в рубашке кочевал
И в финском колпаке являлся среди боя.
Пускай услышит свет
Причуды Кульнева и гром его побед.

Румяный Левенгельм на бой приготовлялся

И, завязав жабо, причёску поправлял,
Ниландский полк его на клячах выезжал,
За ним и корпус весь Клингспора пресмыкался.
О, храбрые враги! Куда стремитесь вы?
Отвага, говорят, ничто без головы.

Наш Кульнев до зари, как сокол, встрепенулся.

Он воинов своих ко славе торопил:
«Вставайте, – говорил, – вставайте, я проснулся!
С охотниками в бой! Бог храбрости и сил!
По чарке, да на конь, без холи и затеев;
Чем ближе, тем видней, тем легче бить злодеев!»
Всё вмиг воспрянуло, всё двинулось вперёд…
О муза, расскажи торжественный поход!

Причём приказ Я.П. Кульнева, приведённый в стихотворении Д.И. Давыдовым – это не поэтическая «красивость», а почти дословная цитата из подлинного приказа, в соответствии с которым атака была назначена за два часа до рассвета.

А о финском колпаке, в котором Кульнев «являлся среди боя», в своих мемуарах гусар и поэт Денис Васильевич Давыдов даёт подробные разъяснения. Во время финского похода он находился в отряде Я.П. Кульнева, «евшего с ним из одного котелка и пившего из одной фляжки… Кульнев был росту высокого, почти двух аршин десяти вершков. Был сухощавым, но ширококостным и немного сутуловатым мужчиною. Волосы имел он тёмно-русые с сильной проседью. Он был лица продолговатого, нос имел довольно большой: прямой, с малой горбиною, и носил довольно длинные усы, соединявшиеся с довольно длинными бакенбардами. Я недавно где-то читал, что он носил какой-то чёрный гусарский ментик или доломан с чёрными шароварами. Несправедливо. В Финляндии он носил Гродненского гусарского, а в Турции Белорусского гусарского полка ментик или доломан, смотря по времени года, как все гусары; только одежда его была не офицерская, а рядового гусара, т. е. сшитая из толстого солдатского сукна, с гарусными шнурками и оловянными пуговицами. Рейтузы носил он форменные офицерские и фуражку также офицерскую. Правда, что он надевал иногда финский колпак или разного рода скуфьи и ермолки; но то делывал он из балагурства, может быть из страсти носить что-нибудь странное на голове, ибо однажды он одел на голову и носил до износа подаренный ему мною табачный кисет зелёного сафьяна и шитый золотом. Всё это делывал он, однако, на биваке, вне службы, но никогда на службе и перед войском».

В марте 1809 года, во время знаменитого перехода русских войск по льду Ботнического залива через Аландские острова к берегам Швеции, Кульнев командовал авангардом одной из колонн отряда Багратиона. Уже сам переход по льду залива, загромождённого торосами, был подвигом. Подойдя к берегу, Кульнев опрокинул шведский отряд, который было попытался не дать русским выйти со льда. До Стокгольма оставалось менее ста вёрст. Швеция запросила перемирия.

Император Александр I по достоинству оценил подвиг храбрых воинов. Генерал-майор Кульнев был награждён орденом Св. Анны 1-й степени, а все бывшие на шведском берегу войска получили по два рубля на человека и серебряную, на голубой ленте, медаль «За переход на Шведский берег». По заключённому 5 сентября 1809 года мирному договору со Швецией Россия приобрела Финляндию и Аландские острова.

Репутация Кульнева как блестящего кавалерийского начальника была упрочена. Эпитет «храбрый» становится неотделимым от его имени. Храбрый Кульнев, иначе его и не называют.

И это была не слепая удача. За победами Кульнева – предельно ответственное отношение к своим служебным обязанностям. Яковом Петровичем во время походов был установлен такой порядок, что каждый вернувшийся из ночной разведки начальник обязан был немедленно его будить и докладывать результаты разведки. Иногда, по свидетельству Дениса Давыдова, генерала будили по 7–8 раз в продолжение ночи. «Я не сплю и не отдыхаю, – говорил он, – чтобы армия спала и отдыхала».