1855-16-08

- На этот вопрос отвечу я, - Ларионов встал и, обращаясь ко всем собравшимся, сказал, - по сведениям, полученным от пленных, обывателей проживавших в Евпатории до высадки неприятеля, в городе практически нет. При оккупации, жители, гражданские власти, карантинные службы вынуждены были покинуть свои жилища и присутственные места в двадцать четыре часа. Сейчас их занимают сбежавшиеся в город татары. Город поделен на три района. Английский, французский и турецкий. Самый большой, и самый загаженный - турецкий. Некоторые дома превращены в редуты, вплоть до обнесения их земляными валами. Без орудий их захватить будет затруднительно и чревато большими потерями. Этого надо избежать всеми силами. Поэтому господа, при любом сопротивлении, от кого бы оно ни исходило, пусть люди действуют без сантиментов.

- Господа офицеры! - скомандовал начальник штаба корпуса, в знак окончания военного совета.

- Господа офицеры!

Все заторопились на выход из офицерского собрания. Предстояло еще много, очень много дел.

* * *

- Что это?

За круглым столом сидели трое. Французский комендант подполковник Ферюзак, английский майор Рейзер и турецкий командующий корпусом Мегемет Ферик Паша. Задавший вопрос английский майор неторопливо стал раскуривать трубку. Турецкий генерал засопел, лицо его стало медленно наливаться яростью.

- Это ультиматум, который передал нам русский офицер, ожидающий ответа, - любезным голосом объяснил француз.

На листке бумаги, вынутом из конверта, было всего три строчки.

'Я с войсками сюда прибыл. Двадцать четыре часа на размышление - воля, первый мой выстрел - уже неволя, штурм - смерть.

Генерал-лейтенант Ларионов'.

- Это оскорбление, - прорычал Ферик Паша.

Англичанин пыхнул клубом дыма и флегматично спросил его:

- Почему Ваше превосходительство?

Как всякий англичанин, майор презирал любых туземцев, не делая различия в каких чинах они бы не находились, но откровенно оскорблять 'союзника', он не хотел. Если французы помогали туркам продовольствием, снаряжением, оружием и даже одеялами, то англичане, во время этой войны, приравняв турок к вьючным животным, использовали их соответственно. Белые господа, оставались верны себе.

Весь кипя от унижения, турок, тем не менее, ответил на вопрос.

- Это то, что Топал-Паша, послал коменданту Измаила.

Французский офицер более сведущий в сухопутной военной истории пояснил майору:

- Топал-Паша - это русский фельдмаршал Суворов. Именно эти слова он предал турецкому коменданту крепости Измаил в тысяча семьсот девяностом году. И выполнил обещание. После штурма в живых остался только один турецкий солдат.

- Про Суворова я слышал, - попыхивая трубкой, произнес англичанин, флегматично добавил,- но ведь Ларионов это не Суворов. И он не фельдмаршал, а всего лишь генерал.

- Но и мы не в Измаиле.

- Значит надо укрепиться. А кто кроме генерала нам противостоит?

- Татарские лазутчики, вчера прискакавшие в город, сказали, что очень много русских солдат с желтыми погонами и разноцветными воротниками. Много пушек. Господа, может быть кофе?

- Кофе - это неплохо, а что за желтые погоны? - поинтересовался англичанин.

Пока Мегемет Ферик Паша отдавал приказания слуге, француз в очередной раз просветил англичанина.

- Желтые погоны, сэр, это гренадерские полки. Русская отборная штурмовая пехота, их пока не было в Крыму, значит пришли и борьба вступает в новую фазу.

Подали кофе, печенье и сладости в вазочках. Отпив глоток, англичанин одобрительно кивнул головой и задал очередной вопрос:

- Русские уже пытались штурмовать Евпаторию, получили по носу и отошли. Они хотят повторения урока?

- Они его получат, - ответил турок, сжав кулаки.

- Что мы ответим русскому офицеру, Ваше превосходительство? - спросил французский подполковник генерала.

- Это сын шакала и гиены! Ахмед-бей, который первым прочитал это послание, сказал, что эта их 'воля', заканчивается за валами Евпатории. Мы можем невозбранно уйти только морем. Транспортов на рейде нет, а если выйдем в поле, даже бросив в городе две тысячи раненых и больных, четыре тысячи человек татарских беженцев, русские будут считать нас пленными. Но сражение в поле ... Нам остается только драться в городе.

- Добрая старая Англия, никогда не простит меня, если я сдамся в плен, имея возможность сражаться.

- Русские смогли разнести укрепления в Юшуни, взять тысячи пленных. Разгромили отряд несчастного де Алонвиля, в бою будут большие жертвы.

- В Юшуни были временные полевые укрепления. Передайте этому русскому, что нам не нужны двадцать четыре часа, пусть убирается и прихватит своего солдата с дудкой, - кладя погасшую трубку на стол, сказал англичанин.

- Али!

Вошедший в комнату слуга генерал-лейтенанта, выслушал распоряжение и тихо скользнул обратно за дверь.

* * *