1855-16-08

Словно подстегнутые кнутом солдаты бросились к рву. Стрелки первого батальона, выискивая глазами врагов, вынуждены были встать и сбиться в кучки, чтобы их не снесли бегущие на штурм. Некоторые охваченные общим настроением присоединились к гренадерам.

Люди уже перешли черту, когда можно остановиться. Ссейчас не страшно, все мысли, чувства, желания куда-то уходят. Остается одно, старинное, доставшееся нам от прародителей - добраться до врага и воткнуть в него штык, вытащить и снова воткнуть, и так до тех пор, пока враги не кончатся.

* * *

Когда в атаку пошли гренадеры генерала Крылова, с моря раздался звук бортового залпа французского линкора. Увидев, что на чашу весов победы противник бросил гирю главного калибра, капитан Субботин, после погрома батарей, оставшийся без работы, в ответ, решил внести свою лепту. Приговаривая: "Сейчас, сейчас" и передавая данные на батарею, он устроил расстрел неподвижно стоящего корабля. Получилось это не сразу, только после четвертого выстрела 'носорога', удалось взять корабль в 'вилку'. Сразу после этого, обе шестидюймовки начали обстрел. В корабль из двенадцати выпущенных, попали четыре снаряда. Один разорвался от попадания в мачту, которая, конечно же, сломалась и, обрывая поврежденные осколками снасти упала. Осколками досталось и палубной команде, и самой палубе. Второй рванул на юте, вдребезги разнеся кают-компанию, каюту командира и офицерский буфет с посудой. Палуба, на юте лишившись бимсов перерубленных осколками, рухнула вниз. Третий попал в носовую часть. Тушка фугасного снаряда, проломив верхнюю палубу, сдетонировала на батарейной. Из пушечных портов носовой части корабля выплеснулось пламя, полетели доски обшивки и брусья набора.

Жертвы среди орудийной прислуги были большие, но еще больше было раненых щепками и осколками дерева. Бросив орудия по команде артиллерийского офицера, уцелевшие, стали тушить разгорающийся огонь.

На главной батарейной палубе, ощутили, как вздрогнул корабль, но огонь не прекратили и дали еще один залп. Четвертый попавший в корабль снаряд, проломил наклонный борт толщиной в полметра, и разорвался в середине, между двумя орудиями, образовав дыру, площадью в десять квадратных метров. Две пушки в результате упали в воду, Погибли трое, но ранено и искалечено было еще восемнадцать человек. Контузии от взрыва, той или иной степени тяжести, получили все. Рядом с кораблем встали еще два водяных столба высотой до нижних рей. Корабль прекратил огонь. Пожар к счастью удалось потушить.

* * *

Бой в городе, всегда считался самым сложным. Это не поле, где впереди враг, сзади тыл. В городе, противник в любой момент может появиться у тебя за спиной. Враг стреляет и снизу и сверху, из домов, которые уже остались в тылу. Неприметный переулок может стать ловушкой, когда прямо в середину колонны врывается целая толпа врагов. Если в городе есть население, да еще и враждебно настроенное, то это только усложняет задачу.

Все прелести городского боя испытали на себе штурмующие колонны. Забравшиеся на валы гренадеры авангардного Астраханского полка тут же оказались под обстрелом. Аскеры, с удобством расположившись на крышах близстоящих домов, как в тире выбивали людей, препятствуя их дальнейшему продвижению.

Пятого февраля, вот так же солдаты Азовского полка не смогли продвинуться дальше. Частая ружейная стрельба, свидетельствовала о том, что турки твердо решили повторить свой февральский успех. Но в данном случае имелся неучтенный ими фактор. Два расчета ручных пулеметов залегли на гребне вала и открыли огонь по стрелкам.

Первый номер, младший унтер-офицер Топилин, родом из крещеных касимовских татар, вогнал сошки в землю, крикнул второму номеру, чтобы готовил диски и хлестнул свинцовой струей по ближайшей крыше.

- Так их, так их мерзавцев! - приговаривал случившийся поблизости поручик-астраханец.

Когда заработал второй пулемет, очистив от турок крышу дома с обвалованными стенами, гренадеры начали прыгать вниз стремясь побыстрее добраться до защитников города и 'пощупать их штыком'.

Задержка с открытием огня вторым расчетом, была из-за того, что первый номер был ранен пулей в руку, второй номер был убит, и вести стрельбу пришлось совсем молодому солдату, выполнявшему обязанности подносчика патронов.

С криками 'Ура!', астраханцы ворвались в город. Узкие, кривые улочки старой части Евпатории, не давали возможности развернуться. Турки перегородили улицу баррикадой из всего, что попалось под руку. Отступать им было некуда, поэтому и защищались отчаянно. Для того, чтобы ворваться на второй этаж с которого вели огонь турецкие и французские стрелки, последних было немного, надо было вынести двери, пробиться через наваленную мебель, пройти сквозь визжащих, царапающихся и машущих ножами и кусками дерева татарских женщин и детей, выдержать залп с верхнего этажа на лестнице, и только после этого стрелков уничтожали.