1855-16-08

- Пусть подойдут поближе, перестреляем как вальдшнепов.

Шрапнельный снаряд разорвался, не долетев метров пятьдесят до пятой батареи. Второй разорвался перед пехотной ротой, стоявшей в плотном строю у вала. На земле упало человек сорок.

- Ого! Да они не шутят!

Вслед за этим на батарею и примыкающие валы обрушился град из сорока снарядов. Расчеты артиллеристов выбило начисто, в пехоте были тяжелые потери, солдаты побежали в город, ища укрытия. Обстрел прекратился, но только на пять минут. После того как осела пыль, на несчастную пятую батарею упал шестидюймовый снаряд. Выпущенный для пристрелки, он очень удачно попал в пороховой погреб. Над батарей вырос чудовищный гриб и тяжелый грохот прокатился над домами города. Англичанину и французу показалось, что колокольня заходила ходуном под ногами. Брустверы валганга взрывной волной смахнуло в ров. Вслед за первым, на батарее разорвалось еще четыре снаряда.

- Пятой батареи больше нет, черт меня побери! Чем они стреляют?

- Так ли это важно, сэр? По-моему, надо дать команду туркам убраться с укреплений.

- Поздно!

На редут вылился коктейль из двадцати шрапнельных трехдюймовых и десяти фугасных шестидюймовых снарядов. Под обстрелом, укрепление напоминало вулкан во время извержения.

- Очередной перерыв. Сейчас, они по очереди разнесут все батареи, потом подведут к валам пушки и картечью расстреляют стрелков. А может, подведут пехоту и расстреляют наших солдат вышедших на банкеты.

- Варвары! Лупят с расстояния, с которого даже пороховой дым не виден. Дикарям дали бомбы с горящими фитилями и они их кидают в безоружных белых людей.

- Очень похоже на битву при Креси. И, похоже, потери будут такие же. Бедная Франция!

- Причем здесь Креси? Вы, сэр, постоянно пускаетесь в исторические экскурсы! При Креси, французы убили около ста англичан. Сейчас русские уничтожают наших солдат с безопасного расстояния. Они вообще пока никого не потеряли.

Уничтожив редут, русские перенесли огонь на батарею номер четыре. Едва над ней разорвался первый шрапнельный снаряд, все кто в этот момент находился на батарее, бросились бежать. И опять над батареей встал гриб взрыва порохового погреба. Колокольня качнулась еще раз.

На площадку звонницы поднялся Мегемет Ферик Паша.

- Что скажете господа? Через час, русские разнесут все укрепления и бросят в атаку гренадеров, мы все погибнем. Аллах сегодня не на нашей стороне. Что делать?

Генерал был бледен, тряслась его борода, тряслись руки. Турецкий генерал-лейтенант не был трусом. Но сейчас, он не хотел погибать без возможности даже на краю могилы вцепиться в горло врагу. От растерянности он путался, задавал одни и те же вопросы.

Редкая цепь русских застрельщиков подошла к батареям шесть и семь на четыреста метров и залегла. Русские энергично копали ямки. Тем временем, артиллерия русских обстреливала батареи ядрами. Это было привычно и понятно. Орудия союзников тоже не оставались без дела. На правом фланге союзников, расстрелу подверглась следующая по счету, третья батарея. В пороховой погреб русские не попали, но целых орудий и живых на позиции не осталось.

Со стороны русских пошли уже не одна, а четыре цепи застрельщиков. Цепи шли перекатами. Передовая залегла, следующая бегом перемещается и залегает вместе с первой. Затем такими же перекатами бегут третья и четвертая. На расстоянии метров в четыреста от валов, цепь останавливается и начинает густеть. Посвист пуль вокруг аскеров, которых офицеры выгнали на банкет, заставляет их прятаться.

Все это прекрасно видно в зрительную трубу с колокольни, также как и то, что русские конные батареи лихо выдвигаются и встают на позицию. Грохот пушечной пальбы сливается с разрывами снарядов на батарее номер два.

Английский офицер неожиданно повернулся и стал спускаться с колокольни. Джентльмен просчитав обстановку, понял, что ему с тремястами стрелков в Евпатории делать нечего, надо успеть на пароход.

* * *

Генерал-лейтенант Жерков, увидев взмывшую вверх ракету, опустил зрительную трубу, снял треуголку и перекрестился.

- Барабанщики! Бить поход! Горнистам играть 'Атаку!'. С Богом господа! Не посрамим гренадерского имени!

Полки двинулись вперед колоннами, грозя знаменитым таранным штыковым ударом. Рвы у четвертой и пятой батарей были полузасыпаны, а перед первыми рядами гренадеров, бежали наиболее сильные солдаты, которые несли мешки с землей, фашины, грязные исподние рубахи и кальсоны, тоже набитые землей.

Под размеренный 'гренадерский поход' и чистые звуки горна, полки ускоренным шагом шли вперед. Турецкие офицеры, колотя плашмя клинками, выгнали-таки аскеров на стрелковые позиции. Раздалась частая стрельба в залегшей цепи, а легкоконная батарея, выплюнула картечь по ничем не защищенным людям. Аскеры, уже не обращая внимания ни на кого, побежали.

Командир головного Архангелогородского гренадерского полка подал команду:

- П-о-олк! Бегом! Марш!

- Ур-а-а-а!!