186 суток на орбите (спросите у космонавта)

Как и с запуском, ответственность за проведение поисково-спасательной операции лежит на Федеральном агентстве воздушного транспорта России. В районе расчетного приземления должны курсировать восемь вертолетов Ми-8, два самолета и четыре внедорожника. Кроме того, два поисково-спасательных вертолета Ми-8 кружат в районе возможной баллистической посадки, а еще два – на полпути между основной точкой и аварийной.

Таким образом, для обеспечения безопасного возвращения на Землю, в том числе в случае непредвиденных обстоятельств, разработано множество планов. Но все же некоторое время придется подождать, пока вас найдет поисково-спасательная бригада. Если что-то пойдет не так, внутри «Союза» есть GPS и спутниковый телефон, так что вы можете позвонить маме и сообщить ей свое местоположение, но главное – что вы в безопасности!

Еще до полета в космос для каждого члена экипажа собирают «посадочные сумки», в них укладывают летный костюм, сменную одежду и солнцезащитные очки. Солнцезащитные очки необходимы не для «крутости», а потому, что наши глаза – невероятно чувствительный орган (особенно чувствительны они к радиационному воздействию), и после шести месяцев в условиях искусственного освещения глаза необходимо максимально защищать от солнечного света.

В:Каково это было – впервые вдохнуть земной воздух после длительного пребывания в космосе?

О: Я с нетерпением ждал запаха свежего воздуха по возвращении на Землю. Это не значит, что на МКС пахло неприятно. Когда я впервые вступил на борт МКС, ее запах показался мне каким-то больничным, с металлическим привкусом, но я очень быстро привык и перестал этот запах замечать. На самом деле на МКС все разработано так, чтобы минимизировать запахи, и поэтому ваши обонятельные луковицы там не особо напрягаются. За исключением редких поставок свежих фруктов грузовым кораблем, мы были полностью лишены земных запахов.

Несколько лет назад, в 2011 году, я провел семь дней в глубокой пещере на Сардинии, это было частью моей подготовки в ЕКА. Одно из самых сильных воспоминаний об этом опыте – его окончание, когда мы вышли на яркое средиземноморское солнце. Вид и запахи были ошеломляющими. Это как будто вдруг в телевизоре поставить максимальный контраст – темно-голубое небо и пышные зеленые деревья казались неестественно яркими после семи дней темноты. Я чувствовал запах Земли – настойщий: запах грязи, мха и лишайника у входа в пещеру. Я наслаждался этими моментами, думая, каким замечательным мир должен казаться животным, которые имеют более остро развитые чувства, чем мы.

Так что с некоторым нетерпением я приготовился вдохнуть полной грудью свежий воздух по возвращении на мою родную планету. Но как оказалось, мне следовало задержать дыхание! Когда открылся люк, меня встретил не порыв чистого, свежего воздуха, несущего аромат казахских степей. О нет, вместо этого – резкий, едкий, жгучий запах: так пахла наша капсула, еще не успевшая остыть, и сгоревшая от соприкосновения с раскаленным металлом трава. А затем мы увидели здоровенного русского парня, который приветствовал нас широчайшей улыбкой.

Через несколько минут сначала Юрия, а затем меня и Тима вытащили из капсулы и донесли до находящихся на небольшом расстоянии легких кресел. Это был момент, которого я ждал, – я наконец почувствовал ветер, напоенный всеми этими чудесными земными запахами.

В:Что было после приземления?

О: После того как нас вытащили из спускаемого аппарата, мы дали короткое интервью для прессы, и нас, прямо в креслах, доставили в медицинскую палатку для быстрого осмотра. Я был весь потный после спуска, и к тому же мы провели в скафандрах почти полчаса в тридцатиградусную жару полуденного июньского дня в Казахстане. Чтобы избежать обезвоживания, мне сделали внутривенное переливание физраствора – я получил 1,5 литра жидкости. Переодеваясь в летный костюм, я уже чувствовал себя замечательно. Сразу после этого мы полетели на вертолете Ми-8 к Карагандинскому аэродрому (примерно 400 км к северо-востоку).

Во время перелета в Караганду мои глаза сами закрылись, ведь я не спал почти сутки. Даже несмотря на то, что отдых был совсем коротким, он помог восстановить силы. Мой врач крепко держал меня за руку, чтобы помочь сохранить равновесие, когда мы проходили через встречающую нас толпу. Постепенно мое тело начало приспосабливаться к земному притяжению. Но первое время мне казалось, что моя голова необычайно тяжелая из-за того, что мышцы шеи отвыкли от нагрузки.

Из Караганды Юрий отправился спецрейсом в Звездный городок, а мы с Тимом сели на самолет НАСА, который доставил нас в Буде, Норвегия. Буде был первой заправочной остановкой для самолета и точкой, в которой мы с Тимом расстались. Тим продолжил свой путь в Хьюстон, а я сел на другой самолет, в Кёльн, где находится Европейский центр подготовки космонавтов, там мне предстояли три недели реабилитации.