1894. Часть 4

— Пузырек поперечного уровня прицела не дает идеального выравнивания. Мы это проверили в реальных условиях. Деления угломерной шкалы грубые…

— Хватит! У меня два курса военного училища! Начало стрельбы: четыре часа тридцать минут пополудни. Завтра.

— Товарищ «Сталин»! Можно вопрос? Ваша партийная кличка, откуда она?

— Был такой армянин или мегрел. Песни писал хорошие. «Ваше благородие, госпожа удача!», — пропел Сергей с ностальгией, — имя у него было Булат, по-русски Сталь.

* * *

Бричка выкатилась на громадную поляну, огороженную колючей проволокой. Клячкин довольно осмотрел идеально ровный газон, слегка припорошенный снегом. Месяц назад он лично привез сюда четверых механиков и пилота, а главное мотор для У-2. Огромный амбар охраняли трое боевиков, они жили здесь уже год. Теплая сторожка была маловата для восьми человек, но месяц можно было потерпеть. Сергей установил для механиков срок монтажа мотора и уехал. Через две недели, когда он привез на аэродром два баллона с хлором, самолет уже делал первый пробный полет.

— Мотор в идеальном состоянии, — доложил старший механик.

— Я привез две бомбы по десять пудов каждая. Самолет сможет их поднять? — задал главный вопрос Клячкин.

— Это легко проверить. Подвесим груз, сделаем пробный взлет и сразу узнаем. Запас бензина брать большой?

— Тридцать верст туда, круг над целью, и тридцать верст обратно.

— Шесть пудов экономии на бензине. Второго пилота можно не брать, еще четыре пуда экономии, — прикинул старший механик.

— Обращаться с баллонами нужно крайне осторожно. Подходить к ним в повязках, смоченных раствором соды, — запугивал Клячкин механиков и охрану.

* * *

Сергей обождал два часа, пока подвесят груз на самолет. Охрана и механики выкатили У-2 руками на поле, и летчик запустил двигатель сжатым воздухом. Самолет пробежал по полю метров сто пятьдесят и взлетел.

— Тяжело пошел, — недовольно пробурчал Клячкин.

— Пилот не форсировал обороты, бережет движок. И высоту легко набрал, — возразил старший механик.

Самолет вошел в пике, и сбросил «бомбы» на самом конце взлетного поля, там был выложен крест из еловых веток.

— Хорошо. Отдыхайте, ждите команды, я поехал, — довольно заулыбался Клячкин.

* * *

После разговора с Коскинен Сергей сразу отправился на аэродром. Приехал поздно вечером, в сумерках. Клячкин собрал механиков.

— Самолет с бомбами должен быть готов к вылету завтра не позднее полудня. Успеете?

— Да. У нас все готово. Бомбы закрепить не больше часа, — ответил старший механик.

— Отдыхайте. Позовите ко мне пилота.

Механики заметно напряглись, и тут Сергей уловил запах алкоголя, хотя внешне заметно не было. Когда пришел летчик, то Клячкин сразу заметил, что он был слегка пьян. Худой и жилистый, небольшой вес, поэтому его развозило от стакана вина.

— Завтра в шестнадцать часов нужно быть над целью, — Сергей разложил карту Петербурга на столе, и пометил красным карандашом цель.

— Не промахнусь! — четко ответил пилот.

— Сегодня над городом слоистые облака. Нужно пройти до цели над ними, выйти только над дворцом. Сможешь?

— Второй день нет ветра. Если завтра ничего не изменится, то задача несложная.

— Выпивали давно?

— Час назад. Стакан сухого красного вина. Утром не останется никакого следа. Виноват. Тут от безделья с ума сойдешь.

* * *

До цели было всего тридцать километров, лететь меньше двадцати минут. Самолет вышел из облаков, солнце осталось сзади. Высота была небольшая, но в отсутствии кабины мороз пробирал по спине, несмотря на теплую меховую куртку. Или это был озноб от волнения. Как-никак пилот летел бомбить Зимний дворец. Летчик посмотрел на часы — осталось пять минут. Слегка опустив нос, пилот начал снижение, чтобы выйти из облаков перед целью. Внезапно облачность кончилась, и внизу показалась Петропавловская крепость.

«Немного промахнулся. Вполне допустимо!» — успокоил сам себя летчик, закладывая вираж. Со сбросом газовых баллонов пилот выжидал до последней секунды, они попали на крышу ризалита, вполне удачно, почти в самый центр.

* * *

Первыми почувствовали действия хлора два прапорщика, которых послали узнать причину грохота на крыше дворца. Сначала их ошеломил резкий запах, от которого защипало в носу, глаза резало. Хлор душил, жег грудь огнем, выворачивал наизнанку. Не помня себя от ужаса и боли, прапорщики пытались кричать, но лишь хрипели и падали, корчась в предсмертных судорогах. Хлор проникал всё ниже, убивая всех на своем пути: офицеров, слуг, членов императорской семьи. Когда все люди в ризалите стали мертвы, на дворец обрушился минометный огонь. Термитные снаряды падали на крышу ризалита и прожигали её. Пожар заполыхал с чудовищной силой. Никто не мог войти во дворец, чтобы спасти императора. Странно, но никто не выходил из ризалита, хотя пожар начался с крыши, времени спастись было достаточно.

* * *