190561

Тогда же он между прочим снова упомянул, что дела гонят его в Москву и он приедет в начале июня. Её реакция была неожиданно бурной.

-Ура. Нечеловечески соскучилась и совершенно некуда про это тебе заорать. Меня с 29 мая по 4 июня не будет в городе - командировка в Питер. А ты когда прилетаешь?

-В конце мая.

-О дьявол! на сколько дней?

-Примерно на месяц.

-Уф. Тогда просто отменяю все остальные командировки на июнь и с 5 июня я весь твой в любое время, ура! Кстати у дочки 5го июня день рождения, это суббота, ты присоединишься?

-Конечно. Надеюсь твоя компания выдержит.

-Вынуждена будет справиться; форс-мажорное обстоятельство такого масштаба, как твой приезд, должно быть сопоставимо с цунами. Переговоры. Ты не убежишь за полчаса?»

-Убегу.

2.

Июнь

Он прилетел в пятницу. Пока доехал до дома, стемнело. Он открыл окно и комнату заполнил тёплый московский летний вечер с запахами липы, остывающего асфальта и прибитой пыли. Заиграли колокола церкви Иоана Предтечи. Он взглянул на часы. Пол восьмого. Звонить домой было рано. Он вытащил телефон и написал:

-Ты уже в городе?

Она ответила мгновенно: -Через час сяду в поезд и рано утром буду в Москве. Ты приедешь завтра?

-А что завтра?»

-Забыл? День рождения дочки. Забираю с дачи детей и родителей, везу домой кормить и развлекать. Хочешь, я после поезда тебя тоже в городе подхвачу, чтобы тебе не заморачиваться добиранием до меня? У меня машина стоит на парковке возле работы, поезд приходит рано, к 9 доберусь до руля. Или ты так рано в субботу не встанешь?»

-Я приеду сам. У меня с утра дела в городе. Когда ты ожидаешь гостей?

-А ты хочешь появиться раньше всех или позже всех? Думаю, что часов с трёх начнут собираться»

-Постараюсь пораньше.

Она дала адрес, объяснила, как добираться, а потом как бы между делом сказала:

-Ты осознаешь, что раньше вечера воскресенья я тебя не отпущу? и когда он ответил, что догадывается, добавила:

-Это прекрасно. Ну и в принципе до конца месяца ты в Москве, верно? И я могу претендовать на вечера по мере твоей щедрости?

Его не очень удивлял её интерес к нему. Он понимал, что это было результатом проснувшегося интереса к семье. Он просто был ещё одним персонажем из сказки о старом доме, достойным интервьюирования в её стремлении понять себя. С таким же интересом она приняла его сына и тоже живущую в Америке двоюрную сестру, и радовалась, что внезапно обнаружила новых родственников. Он вспомнил, что как то несколько лет назад видел её у брата. Она зашла по делу, была неприветлива и не произвела на них с женой никакого впечатления. Теперь однако, после довольно интенсивного личного общения в прошлый приезд и последующей переписки, он с удовольствием ожидал новой встречи.

На следующий день он не торопился. Не спеша позавтракал, запасся продуктами, побoлтался по дому книги на Новом Арбате, рассматривая прекрасно изданные тома писателей и поэтов, замалчиваемых в его время, купил подарок для дочки и, прихватив бутылку Калифорнийского вина, отправился в гости.

В Москве было лето. Мягкая погода, зелень и отсутствие трафика расслабляли, рождали воспоминания. Умиротворённый, он ехал по знакомым улицам своего города, который оставил больше 20 лет назад, и это навивало грусть, и почему то, покой. По дороге он плутал и добрался часам к пяти. Как в прошлый приезд, всё было по домашнему просто и гостеприимно. Он с удовольствием присоединился к празднику - играл с детьми, помогал за столом, участвовал в разговорах, шутил, и всё это время незаметно следил за хозяйкой, наблюдая как она развлекала гостей, справлялась с детьми, всё больше поддаваясь её внутреннему неназойливому очарованию.

Гости разъехались, дети ушли спать. Он беседовал с братом и посматривал, как она что то делала на кухне. Когда их глаза встретились, он вдруг сказал:

-Давай научу танцевать аргентинское танго.

-Так я ж не смогу, возразила она с улыбкой.

-Сможешь, я покажу. У тебя есть туфли на каблуках?

Пока она одевала туфли, он нашёл медленное и чувственное Bah'ia Blanca Carlos’а Di Sarli. Они встали в позу и он начал показывать базовые шаги. Она ойкала, смеялась, теряла равновесие, падала на него, говорила, что этому никогда не научится, а он, захваченный неожиданно острым желанием, чувствовал себя неловко под взглядами брата и его жены. Это было их первое, по существу формальное, объятие, но её дыхание на его щеке, смеющиеся глаза, податливое тело казались естественными, как воспоминание о знакомом, давно забытом, но не потерянном, а сохранившемся в душе. Ощущение было настолько ярким, что он испугался, что все видят, что с ним происходит. По её реакции он понял, что и она не остаётся равнодушной. Он чувствовал, что ему становится всё трудней преодолеть растущее желание прижать её к себе, целовать открытую шею, смеющиеся глаза, влажные губы. Чтобы не выдать себя, сослался на усталость и рано ушёл спать.