1914 год. Начало

«Кто не боится сказать правду, как бы горька она ни была, – тот силен, – заявили «Биржевые ведомости». – Лгут слабые! И то обстоятельство, что наш полководец не скрыл неудачи, не пожелал, как это делают немцы, утаить ее, имеет огромное нравственное значение. Пусть немцы поддерживают дух своего народа ложью о взятии Петрограда, о победах не существующих! Мы сильны – и не боимся поэтому правды, какова бы она ни была»⁵⁷⁵. В целом, сомнений в том, каким будет этот итог, в тылу пока не было. «Событие, о котором сообщает штаб, – гласила передовица «Речи», – не может существенно отразиться на наших операциях в Восточной Пруссии, оно не может ослабить нашей армии, и оно не должно поэтому морально угнетать сражающуюся армию и нас, наблюдающих за ходом операции. В каждой войне потери неизбежны»⁵⁷⁶. «Как ни прискорбна эта неудача, – сообщало военное обозрение «Русских ведомостей», – она все-таки является лишь отдельным фактом, который сам по себе не может изменить общего положения дел в Восточной Пруссии»⁵⁷⁷. Этим настроениям и способствовал успех Юго-Западного фронта. По словам В. Ф. Джунковского, взятие Львова и Галича действительно смягчили удручающее впечатление от самсоновской катастрофы: «Эти две блестяще одержанные победы заставили немного забыть Сольдау»⁵⁷⁸.

Николай Николаевич уже 20 августа (2 сентября) телеграфировал Николаю II о главном достижении Юго-Западного фронта: «Счастлив порадовать Ваше Величество победой, одержанной армией генерала Рузского под Львовом. После семидневного непрерывного боя австрийцы отступают в полном беспорядке, местами бегут, бросая легкие и тяжелые орудия, артиллерийские парки и обозы. Неприятель понес громадные потери, и взято много пленных. До этого же решительного боя армией генерала Рузского взято за семь дней сорок четыре орудия, множество ручного оружия, большое число пулеметов»⁵⁷⁹. Этот успех имел большое значение для положения на «домашнем фронте». Особенно бурно после этого была воспринята общественным мнением новость о взятии административного центра Восточной Галиции. Львов и Галич пали в один день – 21 августа (3 сентября) 1914 г., при этом войска захватили значительное количество трофеев⁵⁸⁰.

Победа была очевидной. Львов с его довоенным населением в 206 тыс. человек был пятым по величине городом Австро-Венгрии (после Вены – 2030 тыс., Будапешта – 881 тыс., Триеста – 229 тыс., Праги – 224 тыс.)⁵⁸¹. «Таких городов, как Львов, – сообщали «Русские ведомости», – не отдают без крайней необходимости, их защищают до последней возможности. Взятие Львова русскими войсками является не менее ярким показателем величины одержанной в Галиции победы, чем сообщения о числе захваченных нашими армиями орудий и других трофеев. Это трофей очень крупный. Это – большая победа»⁵⁸². Император был в восторге. В печати распространялись фантастические сведения о движении к городу под «беспрестанным огнем», о «свинцовом дожде», который становился тем сильнее, чем ближе подходила армия ко Львову, о двухдневном непрерывном бое на его фортах и даже о боях в городе, рукопашных и с использованием артиллерии.

В Петрограде, Москве, Киеве и других городах состоялись массовые патриотические демонстрации, в честь воссоединения Галиции с Россией в церквях были отслужены благодарственные молебны⁵⁸³. «Биржевые ведомости» после окончания Галицийской битвы, сравнивая ее с результатами похода в Восточную Пруссию, утверждали: «Можно без преувеличения сказать, что успехи, достигнутые нами в Галиции, настолько велики сами по себе, что являются самыми решительными с начала кампании из всех операций на всех театрах войны»⁵⁸⁴. Либеральный лагерь торжествовал, по-своему объясняя случившееся – в зависимости от партийных и политических пристрастий. Для кадетов этот успех был прежде всего важен как начало выполнения обещаний, данных Николаем Николаевичем (младшим) полякам. Кроме того, они надеялись, что взятие Львова и Галича будет иметь решающее значение для преодоления колебаний нейтральных балканских государств⁵⁸⁵.

Октябристы подчеркивали благотворность существования представительских учреждений для армии и страны. «Голос Москвы» опубликовал передовицу «От Мукдена до Львова», в которой объявил победу в Галиции триумфом политического устройства на основе манифеста от 17 (30) октября 1905 г. «Старый строй, – утверждала гучковская газета, – привел нас к Мукдену, новый – к Львову. Если до сих пор был мыслим спор о преимуществах того или другого строя, то под Львовом он решен уже окончательно и бесповоротно»⁵⁸⁶. На самом деле ни первая серьезная неудача, ни первый серьезный успех не имели отношения к будущности этого строя. Как верно вспоминал Б. Локкарт: «Падение Львова смягчило суровое поражение под Танненбергом… Танненберг, на самом деле, был прелюдией к русской революции. Это было письмо надежды к Ленину»⁵⁸⁷.