1914 год. Начало

20 июля (2 августа) 1914 г. в Зимнем дворце состоялся торжественный молебен в присутствии императора и членов императорской фамилии, высших военных и гражданских чинов, дипломатического корпуса⁶⁶. Николай II вместе с семьей прибыл в Петербург на яхте «Александрия»⁶⁷. Переход прошел почти в полном и напряженном молчании. Яхта стала у Николаевского моста, откуда императорская фамилия направилась на берег⁶⁸. На набережной уже стояли тысячи людей – они приветствовали монарха⁶⁹. В 11 часов император вышел к собравшимся во дворце высшим военным и гражданским чинам, чтобы сообщить им о начале войны⁷⁰. «Хороший день, в особенности в смысле подъема духа… Подписал манифест об объявлении войны, – отмечал он в своем дневнике. – Из Малахитовой прошли в Николаевскую залу, посреди кот[рой] был прочитан маниф[ест] и затем отслужен молебен. Вся зала пела «Спаси, Господи» и «Многая лета». Сказал несколько слов. По возвращении дамы бросились целовать руки и немного потрепали Аликс и меня. Затем мы вышли на балкон на Александровскую площадь и кланялись огромной массе народа»⁷¹.

«Из Николаевского зала Государь вышел на балкон, выходящий на Александровскую площадь, – записал в своем дневнике великий князь Андрей Владимирович. – Вся она была заполнена народом, от дворца до зданий штабов. При появлении Государя все встали на колени»⁷². Более четверти миллиона человек собрались на площади перед Зимним дворцом, чтобы приветствовать Николая и Александру. По примеру Александра I император заявил, что война не будет окончена, пока хотя бы один неприятельский солдат останется на русской земле. Огромная толпа пела гимн⁷³. Тысячи голосов кричали «Долой Германию!», «Да здравствует Россия!» и «Да здравствует царь!». «Когда я смотрел на людей около себя, которые кричали, – вспоминал стоявший на Дворцовой площади серб Миленко Вукичевич, – то не мог заметить ни на чьем лице фальши или притворства. Все искренно и одушевленно кричали… Тогда все желали победы над неприятелем. И можно сказать, что этим духом дышала вся Россия»⁷⁴.

«Императорский выход после объявления войны и манифестации на площади Зимнего дворца, – вспоминал А. С. Лукомский, – отразили в себе воодушевление русского народа. Никто не может сказать, что народ сгоняли к Зимнему дворцу или что манифестацией руководила «полиция»; нет, чувствовалось, что все население сливается в одно целое и в общем порыве хочет броситься на врага, чтобы отстоять свою независимость»⁷⁵. По окончании выхода императорская чета проследовала из дворца на набережную, откуда переехала на «Александрию», взявшую курс на Петергоф. Корабль провожали приветствия десятков тысяч людей⁷⁶.

Воодушевлением первых дней войны прониклись и рабочие Северной столицы. Стачки, на которые особое внимание обращали не только германские дипломаты, прекратились⁷⁷. «Война принесла в русскую нацию такую солидарность, которой здесь никогда не было раньше, – писал корреспондент «Таймс». – Никогда еще Россия не была столь едина. Забастовки в Петрограде исчезли за ночь, и казаки, которых ввели в город для того, чтобы сохранять порядок на Невском проспекте и в других публичных местах, внезапно стали объектом приветствий. Один из них, говорят, сказал своему товарищу: «Это правда, что все эти люди приветствуют нас, или мне это снится?»⁷⁸. Через два с половиной года на Невском проспекте толпа будет приветствовать казаков, которые обстреляют наряды полиции и жандармов, и ликовать, громя символы монархии, но пока патриотические демонстрации в Северной столице России сменяли друг друга, ликующие толпы собирались у сербского и французского посольств, приветствуя союзников⁷⁹.

Исключение поначалу представляла ситуация с посольством Великобритании. 1 августа 1914 г. «Таймс» выступила с рядом резких антивоенных публикаций: «Целью и результатом нашего вступления в эту войну будет обеспечение победы России и ее славянских союзников. Будет ли доминирующая славянская федерация, с единодержавно управляющимся населением, скажем, около 200 млн человек, с весьма рудиментарной цивилизацией, но сильно вооруженных для военной агрессии, менее угрожающим фактором в Европе, чем доминирующая Германия с ее 65 млн высоко цивилизованного населения, большей частью занятого торговлей и коммерцией? Последней войной, которую мы вели на континенте, была война, направленная на предупреждение роста России. Сейчас от нас просят воевать за его обеспечение. Сейчас единодушно признается, что наша последняя континентальная война – Крымская война – была чудовищной ошибкой и просчетом. Будет ли это вмешательство хоть сколько-нибудь мудрее или лучше по результатам?»⁸⁰.