1915 год. Апогей

Армейские части отошли, сумев сохранить порядок и произвести взрывы важных объектов. Немецкий историк отмечал: «Главная часть гарнизона отступила и не оставила ни одного орудия. Противник удовольствовался затруднением операций на суше путем взрывов мостов, на море – бонами во входах в гавань и обильной постановкой мин. Кроме того, он попытался сильными разрушениями привести в негодность для военных целей окружавшую город крепость»²⁸. Каким бы малозначительным ни было сопротивление, его посчитали достаточным для того, чтобы обложить город контрибуцией в 500 тыс. марок (250 тыс. рублей), в обеспечение выплаты которой были взяты заложники от гражданского населения²⁹.

В Либаве осталось 424 тонны цинка, столь необходимого для военной промышленности России. Занятие германцами этого порта имело большое значение. Во-первых, в городе находилась единственная в России фабрика по производству колючей проволоки³⁰. Во-вторых, базы русских миноносцев, а также британских и русских подводных лодок, из которых они с поздней осени 1914 г. до середины февраля 1915 г. совершали выходы в Балтику для постановки минных заграждений на маршрутах немецких транспортов и атак кораблей противника от Мемеля до островов Борнхольм и Рюген, отодвигались назад, в глубь Рижского залива. В-третьих, германская армия, действующая в Курляндии, получала в своем ближнем тылу порт, удобный для снабжения³¹.

Вслед за оставлением Митавы противник попытался удержать за собой занятый 30 апреля Шавли. За время своего краткого пребывания здесь немцы ограбили значительную часть города, около 800 домов было сожжено, новые военные власти объявили даже о начале реквизиции меди, но осуществить эти планы не успели³². После боев 12–13 мая немцы были отброшены от Шавли³³. В результате боев в Риго-Шавельском районе германское командование составило два плана дальнейших действий. П. фон Гинденбург и Э. Людендорф предлагали использовать его в качестве плацдарма для глубокого обхода на Минск, Э. фон Фалькенгайн считал более реальным прорыв на наревском направлении на юг, чтобы срезать таким образом русский выступ в Польше. В конце концов, был выбран последний вариант действий³⁴.

С конца весны 1915 г. активизировал свои действия и флот противника. Эта была опасность, и воспринималась она весьма серьезно. Перед войной в России не предусматривалась возможность превращения Рижского залива в театр военных действий, все внимание было приковано к Центральной, или Поркалаудской позиции, прикрывавшей Финский залив, который должны были защищать дредноуты³⁵. Дело в том, что глубины входа в Рижский залив с запада через Ирбенский пролив позволяли провести крупные корабли с соответствующей осадкой, а с востока через Моонзундский пролив сделать это было невозможно. Судоходный канал позволял пройти судам с осадкой не больше 14 футов, в то время как эскадренный броненосец «Слава», например, имел осадку в 27 футов³⁶. Иначе говоря, теоретически немцы могли войти в Рижский залив через Ирбены, но оттуда нельзя было напрямую угрожать Петрограду, а вот Риге и Ревелю вполне. Впрочем, и эта угроза также не устраивала русских.

Положение было сложным: в залив нельзя было без риска ввести ни одного крупного корабля, необходимо было учитывать и новую угрозу – подводные лодки. 5 сентября 1914 г. немецкая подводная лодка U-21 впервые в мире атаковала и потопила в открытом море боевой корабль – английский легкий крейсер «Патфайндер». 22 сентября немецкая субмарина U-9 под командованием капитан-лейтенанта Отто Веддигена потопила в Ла-Манше три британских броненосных крейсера – «Абукир», «Хог» и «Кресси». 28 сентября (11 октября) немецкая подводная лодка U-26 атаковала броненосный крейсер «Паллада», возвращавшийся из дозора в Ревель³⁷.

Русские корабли «Баян», «Паллада» и сопровождавшие их миноносцы стояли на якоре, команда отдыхала на боевых постах после обеда. «Вдруг раздался страшный взрыв, – вспоминал очевидец. – Все вскочили на ноги. «Паллада» сильно накренилась на один борт, окутанная громадным столбом черного дыма. Почти тотчас раздался второй взрыв, и показалось облако пара, в котором был заметен только конец мачт. Мгновенно «Паллада» скрылась под водой. От обоих взрывов поднялись такие волны, что миноносцы стало швырять, как во время сильной бури. Когда дым и пар рассеялись, на месте «Паллады» никого не было»³⁸. Боезапас крейсера детонировал, и он мгновенно затонул вместе со всей командой³⁹. Взрыв был настолько мощным, что облако от него можно было наблюдать в течение 3–4 минут на расстоянии 15–20 миль⁴⁰. Бурого цвета, смешанное в верхней части с паром, оно поднялось приблизительно в 10 раз выше мачт корабля. Никого и ничего невозможно было обнаружить на месте гибели судна, только 8 (21) октября к берегу в районе Ганга прибило тело старшего артиллериста⁴¹.