1916 год. Сверхнапряжение

Наступавшие войска все чаще наталкивались на непреодолимый огонь тяжелой артиллерии противника, который наши батареи не могли подавить из-за недостатка снарядов⁶. Великий князь Сергей Михайлович, посетивший штаб фронта 5 (18) июня, заявил, что не в состоянии помочь войскам Брусилова – весь запас тяжелых боеприпасов был отправлен на направление главного удара, к Эверту. «По натуре я скорее оптимист, чем пессимист, – обращался в этот день к Алексееву главнокомандующий ЮгоЗападным фронтом, – но не могу не признать, что положение более чем тяжелое. Войска никак не поймут, – да им, конечно, и объяснить нельзя, – почему другие фронты молчат, а я уже получил два анонимных письма с предостережением, что генерал-адъютант Эверт якобы немец и изменник, и что нас бросят для проигрыша войны. Не дай Бог, чтобы такое убеждение укоренилось в войсках»⁷. Оставим в стороне весьма сомнительную ссылку на анонимки, на которые генерал Брусилов считал возможным ссылаться.

Нельзя не заметить, что, подталкивая Алексеева к решительным действиям по отношению к Эверту, Брусилов фактически ссылался на те же настроения, на опасность которых указывал ему сам начальник штаба Ставки в письме от 3 (16) мая 1916 г.: «Безвредные в начале войны, не имевшие теперешней силы и столь повсеместного распространения толки ныне приобрели такую силу и значение, что с ними приходится серьезно считаться, иначе они могут привести к страшному бедствию. Нервное настроение офицеров, несколько улегшееся в конце прошлого года, вспыхнуло с новой силой после декабрьских и мартовских неудач. В своей среде, в обществе, в вагоне среди случайной публики открыто и громко заявляют офицеры, что начальники не любят своих войск, не жалеют их, смотрят на пехоту как на пушечное мясо, думают не о деле, а только о своей карьере, выгодах собственной безопасности. Обвиняют начальников не только в неспособности, непродуманности операций, неумении, а много хуже всего этого, в злой воле, недобросовестности, небрежности, преступности, отсутствии всякой заботливости о людской крови»⁸. Теперь к этим настроениям добавлялись анонимные пока обвинения в предательстве, которые, кстати, с энергичностью распространялись и в тылу.

Русские войска теряли инициативу, напор первых дней прорыва, их наступательная возможность убывали. Этим незамедлительно пользовался противник. Но дело было не только в факторе времени. Кроме того что современная война на всех фронтах демонстрировала решительное превосходство обороны над наступлением и ничего необычного для европейских фронтов под Нарочью, Ригой, Двинском и Барановичами не происходило, эти операции продемонстрировали, по словам В. И. Гурко, что русская армия опять оказалась перед дилеммой. Одновременно наступать было необходимо сразу на нескольких направлениях, даже при нанесении главного удара лишь на одном из них, а для этого у армии не хватало ресурсов⁹. Кроме того, оставалась проблема эффективного использования этих ресурсов. Корреспондент венгерской газеты «Пештер Ллойд», наблюдавший бои на

Золотой Липе в сентябре 1916 г., отмечал: «Качество русских солдат, как всегда, очень хорошее. Правда, теперь они представлены разными возрастами, от 19 до 40 лет, и обучены менее тщательно, чем ранее, но в общем это прекрасные солдаты. Их снаряжение, обмундирование и обувь – отличного качества»¹⁰. Качество обучения рядового бойца, особенно впервые прибывавшего на фронт, действительно ухудшалось. По словам французского генерала Жанена, Брусиловское наступление сорвало подготовку войск: невозможно было качественно готовить их к бою на марше, а в этом состоянии находилась практически вся армия¹¹.

На Барановичском направлении русской 4-й армии противостояла 9-я армия генерала Р. фон Войрша, состоявшая из австро-венгерских и немецких частей. Она значительно уступала русским в численности (82 батальона против 331) и в части вооружений (613 пулеметов, 248 легких орудий). Превосходство в тяжелой артиллерии принадлежало германо-австрийцам¹². 5 немецких и 2 австро-венгерские дивизии занимали довольно растянутый фронт в 163 км длиной. За время передышки в боях он был неплохо укреплен – искусственные препятствия шириной до 40 м, траверсные позиции и большое количество блиндажей; в лесисто-болотистой местности, где невозможно было строительство окопов, оборона опиралась на систему блокгаузов¹³. За Барановичами находилась железнодорожная ветка, дававшая наиболее короткую и удобную связь для всего австро-германского Восточного фронта: Вильна – Лида – Барановичи – Брест-Литовск – Ковель – Луцк. В случае перехода Барановичей в русские руки связь между северным и южным крылом этого фронта значительно затруднялась¹⁴. Несмотря на столь важное значение этого участка, немцы уже с 6 июня оттуда начали перебрасывать резервы в район Луцка и Ковеля на помощь австрийцам¹⁵.