_1916_

— “Большие батальоны” в современном военном конфликте не определяют исход войны. Исход отдельного сражения — возможно! Войны — нет! Побеждает тот у кого больше воли к победе. Кто готов идти до конца. Как-то в Марселе мне довелось увидеть, как апаш дерётся против десяти африканцев. В нём было столько ярости, столько желания убить врагов и столько презрения к своей собственной жизни, а из презрения к собственной жизни всегда следует презрение к чужой, что негодяи трусливо разбежались, несмотря на десятикратное преимущество.

— Мне кажется, что я вас понял, Александр Львович, — едва ли не первый раз Красницкий обратился к собеседнику по имени-отчеству, — побеждает тот, кто желает победить, а потеря веры в победу — суть поражение! Так, что ли?

А он не безнадежен, не семи пядей во лбу, разумеется, но вполне подойдёт, — решил Парвус, затем подозвал жестом буфетчика:

— Тимофей Кузьмич, а принеси-ка ещё кофею. Мне — ямайского рому, а моему другу? — Парвус вопросительно посмотрел на Красницкого.

— Шустовской рябиновки, пожалуй! Чай не англичанин, чтобы хинные настойки хлебать?! — Красницкий улыбнулся.

Парвус улыбнулся в ответ и процитировал: “Ну какой же я немец? Отец мой был чистокровный финн, мать — молдаванка, сам же я родился в Тифлисе, в армянской его части, но крещён в православие… Стало быть, я — природный русак” — Николай Карлович Краббе, русский адмирал, — пояснил Парвус, — ну что, Владимир Александрович, продолжим нашу беседу?

— Отчего бы и не продолжить, особенно если эта беседа разрешится в сторону обоюдной выгоды?

— Разумеется, Владимир Александрович, само собой, разумеется! Как говорил один философ: согласие есть продукт при полном непротивлении сторон.

VI

…Обязав актёра явиться завтра по указанному мною адресу, я отпустил Красницкого.

Через несколько дней мои люди переправят его через Финляндию в нейтральную Швецию и далее, в столь любимый актёром, Лондон. Где-нибудь в районе Сохо он арендует помещение, наберёт труппу и через месяц-другой откроется ещё один театр. Но в отличие от всех остальных лондонских театров, этот театр вместо водевилей про шепелявую цветочницу и влюбившегося в неё нелепого профессора, будет иметь иной репертуар. Актёры театра будут высмеивать британских политических деятелей, показывая их со смешной стороны. Благо демократия этому не препятствует и более того — защищает право британца высмеивать своих лидеров. Репризы и сценарии им будут писать такие знаменитые английские писатели-юмористы, как Джером Джером, Пэлем Вудхаус, Бернард Шоу…

Англичане только на вид кажутся чопорными и скучными людьми. На самом деле внутри каждого англичанина сидит ребенок, любящий шалости, розыгрыши и шутки, иногда даже очень фривольные. Это только от великого до смешного один шаг, а от смешного до великого — пропасть.

— Бэрримор, что там за вой на болотах?

— Это сэр Уинстон Черчилль воет по убежавшей от Британии Индии, сэр!

Кстати, если вы думаете, что я антрепренёр, театральный продюсер, то вы ошибаетесь! Красницкий и его театр лишь маленький эпизод в моей борьбе с этой старой сукой — Британией.

Вы слыхали такую русскую пословицу: “Кто на что учился, там и пригодился”? В моём случае это — стопроцентное попадание! “Яблочко”! Разрешите представиться: Старший научный сотрудник Историко-архивного института, Леонид Линьков. Мне 36 лет, вернее сказать, было бы 36. Сейчас — 49. Хотя прошло всего два с половиной года, как… Впрочем, по порядку. Итак, первое: почему Парвус? Потому что именно в теле этого негодяя и авантюриста я очнулся после того, как что-то взорвалось в вестибюле станции метро “Площадь Революции” жарким августовским утром 20.. года.

Взрывная волна подняла меня в воздух, я почувствовал, как ударился о что-то головой, потом меня швырнуло на бронзовую скульптуру красногвардейца с ружьём и я потерял сознание, а когда очнулся, то увидал склонившегося надо мной человека в пенсне:

— Коммен са ва, месье Парвус?