1917. Гибель великой империи. Трагедия страны и народа

Однако Предпарламент примерно в 19:00 отказался предоставлять Керенскому чрезвычайные полномочия. Более того, была принята резолюция, резко критиковавшая Временное правительство и требовавшая проведения немедленных реформ.

Троцкий Лев Давидович, один из организаторов Октябрьской революции:

«24 октября вечером Керенский явился в Предпарламент и потребовал одобрения репрессивным мерам против большевиков. Но Предпарламент находился в состоянии жалкой растерянности и полного распада <…> После совещаний, споров, колебаний прошла резолюция левого крыла, в которой осуждалось мятежное движение Совета, но ответственность за движение возлагалась на антидемократическую политику правительства. Почта ежедневно приносила десятки писем, в которых мы извещались о смертных приговорах, вынесенных против нас, об адских машинах, о предстоящем взрыве Смольного и пр. Буржуазная печать дико выла от ненависти и страха. Горький, основательно забывший свою песню о соколе, продолжал пророчествовать в “Новой жизни” о близком светопреставлении».

Керенский Александр Федорович, политический деятель:

«Для того чтобы восстановить себе настроение того времени, достаточно вспомнить, что во время моей речи члены Совета Республики [Предпарламента – В.Р.] не раз, стоя, с особым подъемом свидетельствовали о своей полной солидарности с Временным правительством в его борьбе с врагами народа. В минуты этого всеобщего подъема только некоторые одиночные представители партий и группировок, тесно связанных с двумя крайними флангами русской общественности, не могли преодолеть в себе жгучей ненависти к Правительству Мартовской Революции: они продолжали сидеть, когда все собрание поднималось как один человек».

Вечером 24 октября (6 ноября) В.И. Ленин покинул свою конспиративную квартиру и прибыл в Смольный.

Троцкий Лев Давидович, один из организаторов Октябрьской революции:

«Члены Военно-революционного комитета уже не покидали в течение последней недели Смольного, ночевали на диванах, спали урывками, пробуждаемые курьерами, разведчиками, самокатчиками, телеграфистами и телефонными звонками. Самой тревожной была ночь с 24-го на 25-е. По телефону нам сообщили из Павловска, что правительство вызывает оттуда артиллеристов, из Петергофа – школу прапорщиков. В Зимний дворец Керенским были стянуты юнкера, офицеры и ударницы. Мы отдали по телефону распоряжение выставить на всех путях к Петрограду надежные военные заслоны и послать агитаторов навстречу вызванным правительством частям. Если не удержать словами – пустить в ход оружие. Все переговоры велись по телефону совершенно открыто и были, следовательно, доступны агентам правительства.

Комиссары сообщали нам по телефону, что на всех подступах к Петрограду бодрствовали наши друзья. Часть ораниенбаумских юнкеров пробралась все же ночью через заслон, и мы следили по телефону за их дальнейшим движением. Наружный караул Смольного усилили, вызвав новую роту. Связь со всеми частями гарнизона оставалась непрерывной. Дежурные роты бодрствовали во всех полках. Делегаты от каждой части находились днем и ночью в распоряжении Военно-революционного комитета. Был отдан приказ решительно подавлять черносотенную агитацию и при первой попытке уличных погромов пустить в ход оружие и действовать беспощадно».

25 октября (7 ноября) рано утром солдаты, матросы и красногвардейцы от имени Военно-революционного комитета заняли ключевые пункты Петрограда: Главный почтамт, телеграф, Николаевский (Московский) вокзал, центральную электростанцию, здание Государственного банка и т. д. Все эти «операции» больше походили на смену караула, так как никакого сопротивления комиссарам ВРК не оказывалось.

В 9:30 поступило сообщение о том, что Зимний дворец, в котором находилось Временное правительство, изолирован, а его телефонная сеть отключена. Примерно в это же время главнокомандующий Петроградским военным округом полковник Г.П. Полковников зачитал А.Ф. Керенскому доклад, в котором положение было оценено как «критическое». Полковников заявил, что «в распоряжении правительства нет никаких войск», и тогда Керенский сместил его с должности «за нерешительность» в борьбе с наступающей революцией и заменил начальником штаба генералом Я.Г. Багратуни.

Керенский Александр Федорович, политический деятель: