1917: Государь революции

– Либо вы со мной, либо дверь там. – Обвожу взглядом всех собравшихся и жестко продолжаю: – Прежнего мира больше нет. Война ставит точку. Могущество Европы истощено, а Россия держится из последних сил. Гибель многих великих европейских держав предопределена. Распад Германской, Австро-Венгерской и Оттоманской империй произойдет в ближайший год, максимум два. Если мы не предпримем решительных мер, гибель ожидает и Россию, а возможно, и французские и британские колониальные империи. Мне вручены судьбы почти что двухсот миллионов моих подданных и судьба огромной страны. И я исполню свой долг. Исполню, невзирая ни на что. Запомните это.

Они смотрели на меня с разным выражением лиц, кто с испугом, кто с настороженностью, кто с растерянностью, а кто и с откровенной неприязнью. Но рта никто не открыл.

– Мы цепляемся за прошлое, боясь взглянуть правде в глаза. Мы давно уже лишние здесь. Мы все, вся Императорская Фамилия, вся родовитая аристократия в своем упорном нежелании что-то менять превратились в атавизм и анахронизм. Мы прежние России не нужны. Мы лишь препятствие на пути прогресса. Повторяю. Мы. Прежние. России. Не. Нужны. Точка. Потому что прежней России больше нет. Время вышло. Либо мы возглавим переход империи в новый мир, либо Россия перейдет туда сама, но уже без нас. Пролив при этом океаны крови, которая будет на совести каждого из членов Императорской Фамилии.

Встаю в полный рост, и остальные спешно поднимаются вслед за мной.

– Многие думают, что быть членом Императорской Фамилии это привилегия. Это так. Это привилегия взять на себя ответственность и подставить свое плечо государю, которому каждый из нас приносил присягу верности. Тогда, 28 февраля, мы, трое великих князей, взяли на себя ответственность за происходящее и, подавив мятеж, сохранили в России монархию. Временный Чрезвычайный Комитет, в условиях массового предательства, нарастания хаоса и анархии, в условиях самороспуска правительства и полной потери императорского контроля над столицами стал той силой, которая спасла Россию и престол.

Сандро и Сергей Михайлович с некотором самодовольством кивнули, а вот Никки отчего-то опустил глаза. Да ладно, неужели ему реально стыдно за свое упрямство тогда в вагоне? Эх, жаль, что не могу ему рассказать, от чего я его в реальности спас. Да и всю Россию, впрочем.

Впрочем, моя миссия еще отнюдь не завершена. Отнюдь.

– Однако не все члены Императорской Фамилии тогда, а в особенности, позже во время мятежа 6 марта, укрепляли власть императора и спасали Россию от смуты. Разве не все мы являемся потомками императоров? Все! Но не все являются членами правящего дома, ибо ошибка считать Императорскую Фамилию и правящий дом тождественными понятиями. Точно так же, как команда и толпа вещи разные.

Пауза.

– Вам всем розданы протоколы моей встречи с промышленниками и банкирами. Вы все знаете, что я там говорил. В свою очередь, я знаю, о чем вы говорите без меня. Я мог бы сказать, что некоторые из вас потеряли страх, но нет, его у вас просто не было. Великокняжеская вольница долгие годы разрушала государство, и Николай ничего не делал, чтобы это пресечь. Я положил этому конец. Кто не понял – не обижайтесь. Россия поднимется, даже если балласт придется выбросить за борт. Это всем ясно?

Вот теперь был нешуточный испуг. Даже Сандро, даже мама́ смотрели на меня, как будто видят впервые.

– Если о том, что я сейчас скажу, станет известно в Лондоне и Париже, я буду знать, что это сделал кто-то из вас.

Все, хорош запугивать, а то в панике наворотят черт-те чего.

– Итак, главное. В России один император и один державный вождь. Вы мои ближайшие советники и моя команда. Кто не согласен, повторю, дверь – там. Шуток больше не будет.

Спора нет. Дышат носом.

– Я приглашаю вас стать членами правящего дома и совместно со мной строить новую Россию.

Аналогично.