1917. Неостановленная революция. Сто лет в ста фрагментах. Разговоры с Глебом Павловским

А здесь почему в конце не будет ГУЛАГа? Почему здесь не ждать беспредела во многих сферах политики? Который может кончиться ГУЛАГом, а может чем-то еще. В это вовлечется армия с ее хозяйственниками, силовые службы и прочие. Идет раскрут гигантской машины. В основе ее растущая среда, шкурный интерес разнородных лиц, групп и слоев. Военно-паразитический плюрализм, который никто не контролирует, ищет и находит себя на бюрократическом рынке. Отсюда «пиночетовская идея» твоего Найшуля, что диктатура вовсе не плохо и стала бы выходом из положения. Он не принимает во внимание, что диктатура зиждилась бы на раскруте силовых приемов. И что децентрализация в силовой сфере для России чудовищно опасна.

– Давай себя рассмотрим как фактор бедствия – ведь и мы пропустили свой ход! Нам никто не мешал пойти вразрез точке зрения Гавриила Попова на «Московской трибуне», где он излагал мифологию ныне сбывшегося. Кто мешал тебе сказать, что гимны «сильному Хозяину» в рецензии на роман Гранина «Зубр» – вредная ахинея?

– В отношении себя могу сказать: дело было не так. Мое негативное отношение, конечно, крайне недостаточно, но к тому времени я его сформировал. И, между прочим, Попова не принял с порога. Но почему я говорил то, что говорил? Схематично: я исходил из того, что существовала сталинская система, решавшая простые задачи в кратчайшие сроки, не считаясь с человеческими жертвами (в данном случае отвлекаюсь от фактора личной жертвенности). Эта система к 1980-м перешла в затяжную агонию. Простых задач больше не было, и их стали изобретать. А для сложных задач система не годилась вообще.

Тогда я пришел к выводу, что советская система непревращаема ни в какую другую, – вот мой второй тезис. Но ведь система была катастрофична! Как увязать оба тезиса политически, я не знал. Негативно здесь угадывалась проблема, к которой мы пришли, только пережив катастрофу. Ну а что предлагали московские интеллигенты? Улучшение данной системы, но как? Надеясь прямым ходом превратить ее в либеральный капитализм – то есть в нечто, устроенное на Западе долгим рядом эпох. Интеллигенция ставила задачу исторически несусветную!

– Это называлось «вернемся на столбовую дорогу цивилизации».

– Да-да-да, на столбовую дорогу, дурачье. Здесь, кстати, содержится историческая и политическая ошибка игнорирования третьих состояний. Пример – хоть история предка-кроманьонца. Он возник не путем прямой эволюции из приматов, а путем сложных искоренений, истреблений промежуточных вариантов человека, включая того же неандертальца. Кроманьонец не возникал прямо из неандертальца, из его мнимой «прогрессивной ветви». Или вот: эллинский мир проходил олигархию, типичную для цивилизационных версий. Но к античной демократии пошел не прямо, а через модель тираний, которые затем с трудом вытеснял.

История – всегда история вытеснения промежуточности, той или иной. И здесь у нас возник промежуточный режим. Ныне политическая цель не в том, чтобы прямо вытеснить сталинскую систему, – это невозможно, а в том, чтобы заместить ее промежуточной системой, которая уже возникала. Горбачев сотоварищи сконструировали нечто промежуточное – полусистему или недосистему, которую еще до́лжно описать и понять. И с этой точки зрения задача реформы, если бы шла речь о реформе, – преодолеть горбачевскую промежуточность.

Но тут произошла радикальная смена состава условий. Распад Союза – не простой разрыв экономических связей, а полный паралич системы, когда та невосстановима в централизованном виде. Возникли новые моменты, например с уверенная Украина. Россия вынуждена возникать заново как страна, прежде не имевшая места. Впереди целый этап, где политически создаются предварительные условия, в рамках которых далее можно начать реформы.

Эти предварительные условия сами должны представлять собой нечто целостное, взаимоувязанное и разумно объяснимое. Проект Конституции, болтовня, которую наши друзья там написали, вообще не должен предусматривать введение «общественного строя». Строй общества за пределами Конституции, ее задача – установить государственное устройство, не более. И где плюрализм, на который все должно быть перенацелено, как условие того, чтобы разные люди России могли жить? Гнут к одному – раз приватизация, то всюду по единообразному рецепту.

– Видишь ли, уже нет смысла раздражаться. Политическая реформа первого порядка должна была создать условия свободного и сравнительно безопасного для участников обсуждения их общего будущего. А ее нет, и Ельцин ее проводить не будет.

– Очень хорошо. Жаль, что ты не записываешь. Наметилась некая структура власти без имени. Теперь виднее, что в России невозможны разумные реформы при неумении разобраться в собственном прошлом. Реформу не следовало направлять против классического сталинизма, которого давно не т. Она должна быть повернута против системы власти как собственности.