1917. Разложение армии

[…] Сейчас ушел наш земский начальник – Ал. Владимирович Арбузов, поручик запаса кавалерии. Взяли его в ополчение, в дружину, формируемую в Великих Луках. Ничего не было приготовлено. Люди – 1000 человек – хороши. Недавно дали им берданки. Снаряжения, обуви, одежды, еще нет. Назначен заведовать хозяйством. Не может добиться толку…

21 декабря 1914 г.

Сейчас передал мне волонтер, окончивший университет, Телегин, приехавший сегодня из действующей армии, окрестностей Варшавы, где он служит в 5-й батарее, кажется, 55-й артиллерийской бригады. Корпусом командует Гурко [13] . Армия 6-я . Командует ею, по словам Телегина, фон-дер-Флит (но он сидит в Петербурге) [14] . Пехота очень слаба составом. В двух баталионах 21-го турк. полка – 400 человек. Пехотная дивизия резервная дралась неважно. Укомплектования запаздывают. В его батарее идет большое воровство. Еще при стоянке в Стрельне батарейный командир продал 2000 пудов овса, который должен был скормить лошадям. Лошади теперь ослабели. Пища нижних чинов плохая. Хлеба мало. Мясо дают почти каждый день с супом. Каши не дают. Роют картофель. Все жаждут мира. В артиллерии потери небольшие. Артиллерии много, но прикрытия ее слабы. Немцы дерутся неважно, наши – тоже. Потери пехоты огромны. Немцы сдаются в плен с радостью. Надежда, что немцы сдадут, большая.

Шпионов из местного населения очень много […] Местное польское население относится к войскам сдержанно. По пути к Варшаве, на станции железной дороги, один из офицеров батареи зарубил за грабеж нижнего чина. Ударил сперва хлыстом. Тот хлыст вырвал и сломал. Нижние чины были возмущены и кричали: «зачем нам искать немцев впереди, когда есть среди нас немцы-изменники». Офицер носит немецкую фамилию. Офицера оставили в батарее. Несколько нижних чинов, кажется, расстреляли. […]

21 декабря 1914 г.

Приехал А.И. Гучков с передовых позиций. Очень мрачно настроен. Виделся с ним сегодня. Много рассказывал. С продовольствием не справляются в армии. Люди голодают. Сапог у многих нет. Ноги завернуты полотнищами. А между тем масса вагонов с сапогами стоят, затиснутые забитыми станциями. Вожди далеко за телефонами. Связи с войсками не имеют.

Убыль в пехоте, в офицерах, огромная. Есть полки, где несколько офицеров. Особенно тревожно состояние артиллерийских запасов. Читал мне приказ командира корпуса не расходовать более 3–5 снарядов в день, на орудие. Пехоте, осыпаемой снарядами противника, наша артиллерия не помогает.

(Вернандер мне говорил, что в расчетах о расходе снарядов и патронов ошиблись: снарядов расходовали в три раза более предположенного, а патронов – в 7 раз менее.)

Ружья не во всех частях приспособлены к стрельбе – новым придатком [15] . Укомплектования несвоевременны. Одна стрелковая бригада не получала укомплектования 3 месяца. Во время боев, когда германцы прорвались в мешок, на правый фланг прислали укомплектование 14 000 человек – без ружей . Эта колонна подошла чуть не в боевую линию и очень стеснила войска. Один из корпусов не получал укомплектования 1 1/2 месяца. (Вернандер говорит, что ген. Иванов назначил премию (денежную) за сохраненную винтовку и сохранил 300 000 ружей.)