1917

В 1997 году в «Санкт-Петербурге» в издательстве «Дмитрий Буланин» под редакцией «академика» А.А. Фурсенко был выпущен в свет «Словарь американской истории с колониальных времён до Первой мировой войны», где относительно «Русской формулы мира» сообщалось: «Программа достижения справедливого мира выдвинута Петрогр. советом раб. и солд. депутатов в манифесте 14/27.03.17, принята в качестве офиц. позиции Врем. пр-ва после создания коалиц. кабинета во главе с А.Ф. Керенским в мае, позднее заимствована большевиками… Конкрет. программа мирн. урегулирования, принятая Центр. Исполкомом Советов России в канун большевист. переворота, во многом предвосхитила условия, сформулир. в „Четырнадцати пунктах“ Вильсона».

Формально здесь почти всё верно: формула была не «заимствована» Лениным, но действительно использовалась и небольшевистской частью постфевральских политиков. Не демонстрируя – хотя бы на словах – приверженности идее скорого прекращения войны, ни эсеро-меньшевистский «Петрогр. совет раб. и солд. депутатов», ни «коалиц. кабинет во главе с А. Ф. Керенским» долго у власти не удержались бы (хотя они и так не удержались). Однако ни одна из «ветвей» постфевральского двоевластия за полгода не решилась принять в качестве закона принципы ленинского Декрета о мире, с которого началась деятельность Советского правительства в первый же день его существования.

Причём ленинский Декрет о мире, куда формула «Мир без аннексий и контрибуций» входила лишь малой составной частью, не был прекраснодушной декларацией, «отменявшей» войну по типу страуса, «устраняющего» опасность, зарывая голову в песок. Это было основательно продуманное предложение нового правительства России всем воюющим народам заключить такой мир немедленно, при готовности «сделать без малейшей оттяжки тотчас же все решительные шаги, впредь до утверждения условий такого мира полномочными собраниями народных представителей всех стран и всех наций».

В своём докладе о мире 8 ноября 1917 года Ленин, к слову, помянул и «манифест 14/27.03.17» – обращение Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов «К народам всего мира», опубликованное в газете «Известия Петроградского Совета Рабочих и Солдатских депутатов» № 15 от 15 марта 1917 года. Он сказал:

– В манифесте 14 марта мы предлагали свергнуть банкиров, но сами своих не только не свергли, но даже вступили с ними в союз. Теперь мы свергли правительство банкиров…

Ленин говорил «мы» постольку, поскольку большевики с самого начала тоже входили в Петросовет, но, как уже сказано, тогда – в абсолютном меньшинстве. Потому-то мартовский послефевральский призыв эсеро-меньшевистского Петросовета и не обрёл силу государственного закона, а в итоге эсеро-меньшевистский Петросовет, на словах призвав к миру «без аннексий и контрибуций», солидаризировался с банкирами в деле продолжения войны «до победного конца». И коллективу авторов «Словаря американской истории», как и «академику» Фурсенко, не мешало бы это усвоить.

РАССМАТРИВАЯ политическую ситуацию на рубеже 1917 и 1918 годов, нельзя упустить и такую деталь всемирно-исторического значения ленинского Октября, как создание Лениным ситуации «момента истины» в отношении целей Первой мировой войны. Речь – об отмене в Декрете о мире «тайной дипломатии» и опубликовании Советским правительством сразу после прихода к власти тайных договоров царского правительства. Просто процитирую монографию Анатолия Уткина «Дипломатия Вудро Вильсона», где было сказано:

«Рассекречивание Советским правительством тайных договоров сделало более сложным делом для западных держав обряжаться в тогу непримиримых врагов хищного империализма Германии. Их собственные цели, обнародованные в Петрограде, оказались столь же далеки от благородного идеала. Их империализм стоил германского. Стал ясным общий характер войны – империалистической схватки за преобладание в Европе и в колониальных владениях».