1918-й год на Востоке России

Первым командующим воткинцами-повстанцами был лейтенант Нилов, но вскоре он перешел к ижевцам и его заменил ижевец капитан Журавлев. В общей работе выделился очень скоро своей энергией и железной волей штабс-капитан Г. Н. Юрьев, бывший секретарь управления завода. Ему мы были обязаны созданием Воткинской Народной армии[119]. Он умел узнавать людей и подобрал себе выдающийся кадр помощников, начальников боевых участков и командиров полков. Под его руководством заработали штабс-капитан Мудрынин, подполковники Курбановский и Александров, капитан 2-го ранга Вологдин, ротмистры Агафонов и Рябков, штабс-капитаны Жуланов, Дробинин, Шадрин, поручик Беркутов и др.

Воткинцы били и громили красные отряды, расширяя территорию повстанческого движения Прикамского края; успехи Жуланова и Балабана перебросили восстание далеко в глубину и на другой берег Камы. В штабе обороны работы было по горло; надо было формировать полки; нужны были винтовки, снаряжение, продовольствие. Во всем сказывались организаторские способности Юрьева; через три недели уже оформилась армия в несколько тысяч бойцов, а через месяц она насчитывала в своих рядах свыше 10 000.

Кругом поднялись все деревни. Крестьяне решили покончить с красными комиссарами, выгребавшими из амбаров последние остатки хлеба. Всюду выносились приговоры «всем вооружаться». По лесным дорогам к Воткинскому заводу со всех сторон тянулись вереницы и молодых 18–19-летних парней, и бородатых мужиков. Часто с песнями и под гармонику шли они к заводу; поднимались далеко, в 40–50 верстах, шли целыми деревнями, создавая одну роту за другою; последние и именовались по деревням: рота Бабкинцев, рота Ножовцев, Перевозинцев, Аиповцев, Камцев и др.

Вслед за рабочим полком был сформирован-крестьянский полк имени Минина и Пожарского. В рядах восставших были рядом и богатые, и бедные, и купцы, и рабочие, и чиновники, и инженеры, и техники, и лапотники крестьяне: все они слились в монолитную массу бойцов за освобождение от красного ига и шли в бой с винтовками в руках и с лозунгом на рукаве одежды: «Один за всех, все за одного».

Они создали легендарно стойкую и мужественную Воткинскую Народную армию, о которую долгое время разбивались брошенные против нее красные отряды из матросов, латышей и мадьяр. Их вели не генералы и офицеры дворянской крови: их начальниками были свои же братья по станку и по сохе. С ними восстала мужицкая и рабочая Русь. С ней в общем порыве слились купцы и ремесленники, инженеры и мастеровые, интеллигенты и простолюдины. Все были спаяны одним стремлением: победить красную силу, все горели одним желанием: уничтожить большевизм и освободить Родину от красного ига.

Мало они походили на воинские части, напоминая больше запорожские курени. Бедны были вооружением, одеты во что кто мог: неказисты с виду, но зато крепки и непоколебимы духом национального устремления. Они вступили в отчаянную борьбу с красными поработителями. Мужицкая сермяжная Рать поднялась против Красной гвардии. Здесь не было чего-то чужого, навязанного. Здесь рабочие и крестьяне своим верным мужицким чутьем осознали смертельную опасность большевизма и поняли, что уничтожение последнего было необходимо для спасения всего, что им было дорого.

Восстание рабочих Ижевского и Воткинского заводов ошеломило красный Кремль. Это был страшный удар по советской власти. Вековые рабочие поднялись против нее и с оружием в руках пошли на смертный бой против защитников пролетариата. Они открыто заявили, что советская власть была чужда рабочим, была врагом русского народа и держалась только наемной силой и варварским террором.

Сверх того, восстание этих рабочих в тылу Красной армии, защищавшей «красный Урал» и фронт на Белой и Каме, грозило большевикам большой военной опасностью. Поэтому красный Кремль забил общую тревогу. Раздались истерические вопли Троцкого, призывавшего к истреблению «предателей, пытавшихся вонзить нож в спину защитников революции». Против восставших заводов были брошены специальные карательные экспедиции, но последние сметались геройским сопротивлением заводских защитников и доставляли последним пушки, пулеметы и снаряжение.

Очень скоро Воткинская армия усилилась до 25 000 бойцов; ее действия захватили уже район Вятско-Пермской магистрали; ее отряды разрушали телеграфные линии, жгли и взрывали мосты, спускали под откос красные поезда и прекратили всякое сообщение по Каме. Ее энергичные действия поставили в затруднительное положение всю 3-ю красную армию Эйдемана, оперировавшую на Урале, и ее штаб, расположенный в Перми. Одновременно ижевцы заставили бежать в Чистополь 2-ю Красную армию Шорина. Это довело комиссарские верхи до предела злобы. Последовал приказ Троцкого: «Стереть с лица земли Воткинский и Ижевский заводы, не оставить камня на камне на их местах и беспощадно уничтожить рабочих, изменивших пролетариату и советской власти…»