1918-й год на Востоке России

Выехав из села согласно указаниям, данным полковником, мы попали на большую грунтовую дорогу, обсаженную с обоих сторон, вероятно от снежных заносов, деревьями. Они настолько успели вырасти, что дорога походила больше на немного заросшую аллею парка. За деревьями справа расстилались поля, покрытые начинавшей золотиться пшеницей, а слева кусты и луга. Было совершенно тихо. В чистом прозрачном воздухе чем-то приятно пахло, а чем, было трудно разобрать — так пахло только на полях старой России. Молча двигаясь, мы внимательно осматривали левую сторону дороги, ища ответвления. Проехали больше часа, а его еще нигде не было видно. Начали беспокоиться и спросили возницу. «Я что-то такого здесь не знаю», — ответил он. Ничего не решив, продолжали ехать дальше. Скоро вдали показались какие-то огни. Оказалось, что успели добраться до следующего села — Хрящевки. Недолго думая решили ехать в село. На околице встретили двух крестьян, которых спросили: «Нет ли в селе солдат?» — «Есть, — ответил один из них. — Они грузятся на пароход и, кажется, собираются переезжать на другую сторону Волги, в село Ново-Девичье». — «А пушка есть?» — «Есть и пушки», — ответил он. Пушки меня лично немного смутили. У нас могла быть только одна. Но прошло уже больше двух часов, как мы блуждали с супом, а за это время могли произойти какие угодно изменения, решили мы и, не зная толком, что предпринять, поехали дальше. Выехали на широкую улицу села, по-видимому самую большую, и по ее середине тихонько поплелись вглубь. Сначала справа, а потом кой-где и слева около домов стали попадаться бродившие вдоль них какие-то солдаты с винтовками. С реки несло небольшим туманом, и в стоявшей мгле рассмотреть, кто они, было трудно, а поинтересоваться и узнать у нас все-таки хватило благоразумия не пытаться, да и они на нас не обращали никакого внимания. Немного озадаченные, мы продолжали молча ехать дальше. С правой стороны бродивших около домов солдат становилось все больше и больше. Нас это начало сильно беспокоить. «Что-то уж очень большой отряд?» В это время с нами поравнялись шедшие нам навстречу, тоже по середине дороги, три крестьянина. Один из них подошел к нам вплотную и, пристально на нас посмотрев, спросил: «Ребята, вы белые?» У нас на фуражках были георгиевские ленточки. «Да, белые», — ответил я. «Так это кругом все красные», — сказал он, и все трое не задерживаясь пошли своей дорогой. От такого приятного сообщения у меня отнялся дар речи, и я только с растерянным видом озирался по сторонам, а мой компаньон крепче зажал винтовку в руках. К счастью, нам попался возницею хороший крестьянин. Он на эти вести никак не реагировал и продолжал медленно ехать по дороге. Придя от страха немножко в себя и хорошенько осмотревшись, я заметил, что слева от нас почти никого не было, а вдали виднелся переулок. Тихонько сказал вознице, чтобы он ехал ближе к левой стороне и держал направление на переулок.

Благополучно добравшись до переулка, мы круто повернули и поехали по нему, но все так же тихо, чтобы не вызвать подозрения. Нашего маневра никто не заметил, вероятно, красные были заняты сами собой. Переулок оказался короткий, и мы быстро были уже за селом. Дорога сразу обрывалась, и вдоль села шел неглубокий овраг. Застав у красных нигде не было видно. Осторожно спустились в овраг и, переехав его, очутились на целине. Тут больше сердце не выдержало. Обрадовавшись, что выскочили из ловушки, в которую по своей глупости едва не попали, понеслись, чуть ли не галопом, в сторону грунтовой дороги, по которой так недавно приехали. Деревянный круг, как его я ни старался придержать рукой, все же соскочил с кадушки. От сильной тряски уже окончательно остывший суп плескался во все стороны, но это нас мало огорчало. Мы вырвались и, только когда выехали на дорогу, очнулись, переменили аллюр и поехали шагом. Дали коню передохнуть, но долго выдержать не смогли и опять понеслись рысью. Отъехав от села версты полторы и почти совсем успокоившись, перешли опять в шаг. Разговаривая со стрелком, мы оба основательно ругали полковника и его полевую карту.