1918: Весна империи

Впрочем, не мое дело указывать суверенной Британии. В любом случае мы обречены на добрососедские союзнические отношения. Чемберлены приходят и уходят, а дружба между нашими странами остается.

Прими и проч.

Твой дядя Mikhail

Дворец Единства. Константинополь

10 мая 1918 года

Империя Единства. Ромея. Константинополь. Дворец Единства. Малая каминная. 10 мая 1918 года

Я сидел в кресле и смотрел на то, как пляшут языки пламени в камине. Маша и дети спали, а мне не спалось. Выйдя тихонько из квартиры, я пришел сюда, разжег собственноручно камин и вот уже битый час сижу у костра, словно какой-нибудь мой далекий предок.

Нет, май в Константинополе был прекрасным и очень теплым, но мне почему-то очень хотелось пламени, вот этой, настоящей, живой огненной пляски.

Огня, который сотворил я сам и поддерживаю собственными руками.

Той магии, в которую верил тот самый далекий мой предок. Который точно так, как и я, сидел вот так же у своего костра и обдумывал день, что минул. Возможно, молясь каким-то своим богам, но точно веря в свои собственные силы.

Что ж, подошел к концу еще один очень суматошный и нервный день.

Позади мой собственный Карибский кризис.

Мы едва не вступили в войну, но Бог миловал.

Нет, я не боялся ее, но, признаться, и не хотел.

Хотя торпеды на самолетах и на подводных лодках были настоящими, как и снаряды на наших кораблях. Они действительно выходили для линейного боя с британской эскадрой. Да и канониры на островах не в футбол играли. Не говоря уж о том, что на самих «Муромцах» действительно были бомбы.

Не только конфетти.

Да, мы могли устроить британцам форменный Моонзунд. Пусть и не с таким разгромным счетом, как с немцами в прошлом году, но то, что лаймы умылись бы кровью, сомнений не вызывало. Но я бы предпочел не воевать еще хотя бы лет двадцать – двадцать пять.

Мне просто не до того. Есть чем заниматься и без войны.

С другой стороны, мы ясно показали всем, что давить на нас военной силой сейчас не получится. Ни на суше, ни на море.

Ибо укусим. Очень больно.

До большой крови.

Суматошный день окончен. Подведены его итоги.

Уйдут ли британцы после сегодняшнего от Дарданелл и Хайфы? Не знаю. Будет новый день – будет новая пища. Но в том, что свою спесь поумерят не только британцы, я был уверен.

Впрочем, жизнь покажет. Не буду загадывать.

Завтра вновь тяжелый день. Во многом решающий день.

День 2600-летия Константинополя.

На секундочку.

Часть пятая Опережая время

Глава XVI Новоримский союз

Империя Единства. Ромея. Константинополь. Дворец Единства. Квартира их величеств. 11 мая 1918 года

Утро императора мало чем отличается от утра любого другого государственного чиновника или того же военного, который уже позавтракал в кругу семьи и собирается на службу. Обычные житейские хлопоты и маленькие радости. Тем более что я, предвидя достаточно скорое и долгое расставание, старался насладиться каждым моментом семейного счастья, ценя каждую мелочь и каждое мгновение.

Насколько я вообще мог себе это позволить.

И если есть такая возможность, то император – это я там, за дверью квартиры, здесь же я просто любящий муж и отец, который не спеша застегивает пуговицы парадного мундира, поглядывая в зеркало на жену, увлеченно читающую какую-то новую книжку.

Выходящие во двор окна открыты настежь, благо выстрелить в эти окна из-за пределов дворца никак не получится. Но даже здесь, во дворе, была слышна бравурная музыка, которая заглушала пение птиц и шелест деревьев.

Смахиваю невидимую пылинку с рукава безупречного мундира. Сверкают ордена. Хорошо хоть, можно не обвешивать себя всеми регалиями, включая ленты через плечо, а также цепи русского ордена Святого Андрея Первозванного, ромейского ордена Животворящего Креста Господня и высшего ордена Единства – ордена Святого Архистратига Михаила.

Сегодня у нас просто праздник. Обыкновенный. Пусть и большой. Так что иду на службу при параде, но не чрезмерном. Как, впрочем, и любой другой чин-винтик государственной машины.

Как там? Государство – это я? Или государство – это мы?

В общем, суета сует и сплошная философия.

И, может, хотел бы забыть о празднике, но доносящаяся с улицы медь оркестра не даст этого сделать. Никак.

Будет очень много оркестров сегодня. И мероприятий, на которых эти оркестры будут звучать, будет тоже немало.

Буду отдуваться.

Се ля ви.

Как и все.