Читаем 1919 полностью

Мир был уже не прежним замечательным, любительским миром. Никто не знал, что в день перемирия Теодор Рузвельт, счастливый воин-любитель с улыбчивым оскалом зубов, грозящий указательным пальцем, естествоиспытатель, ученый путешественник, журнальный писатель, учитель воскресной школы, скотовод, моралист, политик, оратор, честный человек с короткой памятью, любивший изобличать лгунов и устраивать подушечные бои со своими ребятишками, был отвезен в госпиталь имени Рузвельта, тяжело больной острым ревматизмом.

Ничего замечательного больше не было.

Т.Р. был сильный человек,

он перенес боль, забвенье, сознанье того, что он забыт, как он сумел перенести блуждания по Реке Сомнений, зной, зловонный ил джунглей, злокачественный нарыв на ноге,

и спокойно умер во сне

в Сагамор-Хилле

6 января 1919,

возложив на плечи своих сыновей

бремя белого человека.

КАМЕРА-ОБСКУРА (33)

одиннадцать тысяч зарегистрированных проституток сказал человек из отдела пропаганды Красного Креста бродят по улицам Марселя

"Форд" три раза застревал на рю-де-Риволи в Фонтенбло мы пили cafe au lait [кофе с молоком (франц.)] в постели лес был такой мучительно красный желтый по-ноябрьски коричневый под мелким голубоватым дождем за ним шоссе карабкалось по голубино-сизым холмам в воздухе пахло яблоками

Невер (Dumas nom de dieu [Дюма, черт побери (франц.)]) Атос Портос и д'Артаньян ели рыбный суп в этой харчевне мы медленно сползали в красный Масон там пахло хмелем и виноградниками fais ce que voudras saute Bourgignon [делай, что захочешь, беснуйся, бургундец (франц.)] в долине Роны первые соломенно-желтые солнечные лучи лизнули белое шоссе тенями скелетообразных тополей на каждой остановке мы пили вино крепкое как бифштекс пышное как дворец Франциска Первого букет последних побитых градом роз мы не поехали на ту сторону реки в Лион где Жан-Жак болел в юности бледной немочью провансальские пейзажи были целиком выхвачены из Галльских войн города были словарями латинских корней Оранж Тараскон Арль где Ван Гог отрезал себе ухо колонна постепенно расстраивалась мы останавливались и играли в кости в кабачке ребята мы едем на юг

пить любимое панское красное вино есть жирные блюда с оливковым маслом и чесноком на юг cepes provensale [провансальские белые грибы (франц.)] северный ветер завывал над равнинами Камарго гнал нас в Марсель где те одиннадцать тысяч строили себе глазки в туманных зеркалах променаура, крытой галереи для гулянья, "Аполло",

устрицы и vin de Cassis petite fille tellement brune tete de lune qui amait les [вино Касси, девчоночка, такая смуглая, круглая головка, она любила (франц.)] зимний спорт под конец все они превратились в автоматы голые как фокейские статуэтки (*48) раскорячившие ноги по пенному краю старейшей гавани

Ривьера ни черта не стоила но за Сан-Ремо на каждом холме стояла леденцового цвета церковь с острым шпилем Порто-Маурицио голубые зельтерские бутылки в винно-красном солнечном свете рядом со стаканом Вермут Торино Савона была декорацией к Венецианскому купцу писанной Веронезе Понте-Дечимо в Понте-Дечимо санитарные автомобили выстроились в залитом луной четырехугольнике мрачных каменных рабочих казарм все было покрыто инеем в маленьком баре автор лучшей новеллы (*49) научил нас пить коньяк пополам с мараскином

нукещестопку

оказалось что он пишет совсем не то что он чувствует ему хочется писать Разве можно рассказать нашей публике что такое воина? оказалось что ему вовсе не хочется того о чем он пишет что ему хочется чувствовать коньяк и мараскин он уже не молод (Мы зверски разозлились мы изголодались по всему чего нам хотелось мы хотели сказать им всем что они лгут увидеть новые города поехать в Геную) нукещестопку? оказалось что ему хочется быть нагим бронзовым пастушком сидеть на пригорке играть на свирели в лучах солнца

попасть в Геную было не так трудно туда ходил трамвай Генуя новый город которого мы никогда не видали полный мраморных собак и опасных лестниц мраморных львов в лучах луны Генуя он горел древний город герцогов? одна мраморная стена всех мраморных дворцов и прямоугольных каменных домов и кампанил венчающих холмы была в огне

праздничный костер под луной

бары были полны англичан франтоватых штатских разгуливавших под портиками и за гаванью под генуэзской луной море было охвачено пламенем офицер Его Величества контрразведки сказал что это американское нефтеналивное судно напоролось на мину? взорвано торпедой? почему его не пустят ко дну?

Генуя глаза пылали огнем горящего нефтеналивного судна Генуя чего ты ищешь? огонь в крови под луной по полуночным улицам на юношеских и девичьих лицах Генуя глаза их вопрошающие глаза

по осыпающимся каменным дворам под генуэзской луной вверх и вниз по головоломным лестницам пылающие глаза под луной за угол прямо в лицо пламя праздничного костра на море

одиннадцать тысяч зарегистрированных проституток сказал человек из отдела пропаганды Красного Креста бродят по улицам Марселя

ДЖО УИЛЬЯМС

Перейти на страницу:

Похожие книги

В круге первом
В круге первом

Во втором томе 30-томного Собрания сочинений печатается роман «В круге первом». В «Божественной комедии» Данте поместил в «круг первый», самый легкий круг Ада, античных мудрецов. У Солженицына заключенные инженеры и ученые свезены из разных лагерей в спецтюрьму – научно-исследовательский институт, прозванный «шарашкой», где разрабатывают секретную телефонию, государственный заказ. Плотное действие романа умещается всего в три декабрьских дня 1949 года и разворачивается, помимо «шарашки», в кабинете министра Госбезопасности, в студенческом общежитии, на даче Сталина, и на просторах Подмосковья, и на «приеме» в доме сталинского вельможи, и в арестных боксах Лубянки. Динамичный сюжет развивается вокруг поиска дипломата, выдавшего государственную тайну. Переплетение ярких характеров, недюжинных умов, любовная тяга к вольным сотрудницам института, споры и раздумья о судьбах России, о нравственной позиции и личном участии каждого в истории страны.А.И.Солженицын задумал роман в 1948–1949 гг., будучи заключенным в спецтюрьме в Марфино под Москвой. Начал писать в 1955-м, последнюю редакцию сделал в 1968-м, посвятил «друзьям по шарашке».

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Историческая проза / Классическая проза / Русская классическая проза
К востоку от Эдема
К востоку от Эдема

Шедевр «позднего» Джона Стейнбека. «Все, что я написал ранее, в известном смысле было лишь подготовкой к созданию этого романа», – говорил писатель о своем произведении.Роман, который вызвал бурю возмущения консервативно настроенных критиков, надолго занял первое место среди национальных бестселлеров и лег в основу классического фильма с Джеймсом Дином в главной роли.Семейная сага…История страстной любви и ненависти, доверия и предательства, ошибок и преступлений…Но прежде всего – история двух сыновей калифорнийца Адама Траска, своеобразных Каина и Авеля. Каждый из них ищет себя в этом мире, но как же разнятся дороги, которые они выбирают…«Ты можешь» – эти слова из библейского апокрифа становятся своеобразным символом романа.Ты можешь – творить зло или добро, стать жертвой или безжалостным хищником.

Джон Стейнбек , Джон Эрнст Стейнбек , О. Сорока

Проза / Зарубежная классическая проза / Классическая проза / Зарубежная классика / Классическая литература