1920 год

Я не видел генерала Врангеля около года. Тогда (это было в Царицыне) он нервничал. Он только что пережил exanthematieus, у него были сильно запавшие глаза, но еще что-то кроме этого. Какое-то беспокойство, недовольство "общего порядка". Он сдерживался, привычный к дисциплине, но что-то в нем кипело. Мне казалось тогда, что он недоволен стратегией "влево", т. е. на Украину, и хочет правофланговой ориентации - на Волгу, на соединение с Колчаком, что, может быть, дело было глубже.

Меня поразила перемена. в его лице. Он помолодел, расцвел. Казалось бы, что тяжесть, свалившаяся на него теперь, несравнима с той, которую он нес гам, в Царицыне. Но нет, именно сейчас в нем чувствовалась не нервничающая энергия, а спокойное напряжение очень сильного, постоянного тока.

Я ответил:

- Нет, позвольте мне вас поздравить... я спас только свою собственную персону, а вы спасли... я не знаю, как это выразить ... нечто...

Я растрогался и не нашел слов.

Он пришел мне на помощь.

- Я всегда думал - так... Если уж кончать, то, по крайней мере, без позора... Когда я принял командование, дело было очень безнадежно... Но я хотел хоть остановить это позорище, это безобразие, которое происходило ... Уйти, но хоть, по крайней мере, с честью ... И спасти, наконец, то, что можно... Словом, прекратить кабак.. Вот первая задача ... Давайте сядем ...

Мы сели.

- Ну, эта первая задача более или менее удалась... и тогда вдруг оказалось, что мы можем еще сопротивляться ... Оказалось то, на что, в сущности говоря, очень трудно было рассчитывать. Мы их выгнали из Крыма и теперь развиваем операции... Но я должен сейчас же сказать, что я не задаюсь широкими планами... Я считаю, что мне необходимо выиграть время ... Я отлично понимаю, что без помощи русского населения нельзя ничего сделать... Политику завоевания России надо оставить...

Ведь я же помню.. Мы же чувствовали себя, как в завоеванном государстве... Так нельзя .. Нельзя воевать со всем светом... Надо на какого-то опереться... Не в смысле демагогии какой-нибудь, а для того, чтобы иметь, прежде всего, запас человеческой силы, из которой можно черпать; если я разбросаюсь, у меня не хватит... того, что у меня сейчас есть, не может хватить на удержание большой территории ... Для того, чтобы ее удержать, надо брать тут же на месте людей и хлеб .. Но для того, чтобы возможно было это, требуется известная психологическая подготовка. Эта психологическая подготовка, как она может быть сделана? Не пропагандой же, в самом деле... Никто теперь словам не верит. Я чего добиваюсь? Я добиваюсь, чтобы в Крыму, чтобы хоть на этом клочке, сделать жизнь возможной... Ну, словом, чтобы, так сказать, - показать остальной России... вот у вас там коммунизм, то есть голод и чрезвычайка, а здесь: идет земельная реформа, вводится волостное земство, заводится порядок и возможная свобода... Никто тебя не душит, никто тебя не мучает - живи, как жилось...

Ну, словом, опытное поле ... До известной степени это удается ... Конечно, людей похватает... я всех зову... я там не смотрю, на полградуса левее, на полградуса правее. - это мне безразлично ... Можешь делать - делай. И так мне надо выиграть время... чтобы, так сказать, глава пошла: что вот в Крыму можно жить. Тогда можно будет двигаться вперед, - медленно, не так, как мы шли при Деникине медленно, закрепляя за собой захваченное. Тогда отнятые у большевиков губернии будут источником нашей силы а не слабости, как было раньше.. Втягивать их надо в борьбу по существу .. чтобы они тоже боролись, чтобы им бы за что бороться .. Меня вот что интересует .. как вы думаете... большевики уже достаточно надоели?

Я не берусь с точностью ответить вам за деревню. По сведениям, которые я имел, в деревнях их тоже ненавидят, но все-таки это не личные впечатления... я могу вам сказать об Одессе... Там большевиков русское население ненавидит сплошь ... а евреи - наполовину ...

- Так что вы думаете, что момент наступил. Сейчас нам, конечно, очень помогают поляки... Наше наступление возможно потому, что часть сил обращена на Польшу.

- А они не подведут по своему обыкновению?

- Могут, конечно... Но нельзя же не пользоваться этим благоприятным обстоятельством

- А если подведут, что тогда?

- Тогда, конечно, будет трудно... я надеюсь удержать Крым...

- И зимовать? ..

- Да, зимовать, конечно. Надо обеспечиться хлебом.. хлеб будет. Я сделал так: я дал возможность людям наживаться Я разрешаю им экспорт зерна в Константинополь, что страшно для них выгодно. Но за это все остальное они должны отдавать мне. И хлеб есть. Я стою за свободную торговлю. Надоели мне эти крики про дороговизну смертельно. Публика требует, чтобы я ввел твердые цены. Вздор. Это попробовано, от твердых цен цены только растут. Я иду другим путем правительство выступает, как, крупный конкурент, выбрасывая на рынок много дешевого хлеба. Этим я понижаю цены. И хлеб у меня, сравнительно с другими предметами, не дорог. А это главное Но кричат они о дороговизне нестерпимо. Если бы вы написали что-нибудь об этом...