1920 год

- Хорошо, я напишу... Но позвольте вас спросить...

Тут я спросил главнокомандующего об одном предмете, о котором я пока считаю лишним распространяться.

Скажу только, что тут наши мнения несколько разошлись. В конце разговора мы перешли к будущему. Нельзя же без этого...

- Как вы себе представляете будущую Россию? .. Она будет централизована?

- Отнюдь нет... я себе представляю Россию в виде целого ряда областей, которым будут предоставлены широкие права. Начало этому - волостное земство, которое я ввожу в Крыму. Потом из волостных земств надо строить уездные, а ив уездного земства - областные собрания.

- Если уже мечтать, то мечтать... Как вы относитесь к тому, что когда-то раньше называлось "завершением реформ", то есть, как установятся государственный строй России?

- Да все гак же. Когда области устроятся, тогда вот от этих самых волостных или уездных собраний будут посланы представители в какое-то Общероссийское Собрание, Вот оно и решит...

Тут я спросил о другом предмете, о котором пока тоже считаю излишним распространяться. Тут наши мнения сошлись.

* * *

Я чувствовал острое напряжение в приемной. Время правителей - это нечто, чем злоупотреблять просто безбожно... Надо было кончать этот разговор, несмотря и весь его интерес для меня ...

* * *

Я ушел от главкома успокоенный и бодрый. В этом человеке чувствовался ток высокого напряжения. Его психологическая энергия насыщала окружавшую среду и невидимыми проводниками доходила до тех мест, где началось непосредственное действие. Эта непрерывно вибрирующая воля, вера в свое дело и легкость, с какой он нес на себе тяжесть власти, власти, которая не придавливала его, а, наоборот, окрыляла, - они-то и сделали это дело удержания Тавриды, дело, граничащее с чудесным...

Я вспомнил, как в начале этого года, еще в Одессе с А. М. Драгомировым и В. А. Степановым мы зажгли "Диогенов фонарь" и искали человека ... Мы никого не нашли тогда, кроме генерала Врангеля, но дальнейшие события показали, что наш выбор был правильным.

У раскрытого окна, из которого видна красивая севастопольская бухта, мы беседовали с А. В. Кривошеиным.

- Когда меня призвали, я думал об одном: хотя бы клочок сохранить, хотя бы, чтобы кости мои закопали в русской земле, а не где-то там ... Клочок для того, чтобы спасти физическую жизнь, спасти всех тех, кого не дорезали... Не скажу, чтобы я очень верил в то, что это удастся... Я бы и совсем не верил, если бы я не верил в чудеса... Но чудо случилось... мы не только удержались. мы что-то делаем, куда-то наступаем... то, что совершенно разложившейся армии вдруг на самом краешке моря удалось найти в себе силы для возрождения, - это чудо ... И что бы ни случилось, я всегда буду считать это чудом...

Он стал нервничать. Я сказал:

- Это правда... ведь в России бывает... но что же дальше?

-Дальше... Прежде всего, вот что: одна губерния не может воевать с сорока девятью. Поэтому, прежде всего, не зарываться. Надо всегда иметь перед глазами судьбу наших предшественников. Деникин помимо всяких других причин, прежде всего, не справился с территорией. Мы наступаем сейчас, но помним - memento Деникин.

- Если так, то где же предел наступления?

- Необходимо держать хлебные районы, то есть, северные уезды Таврии.

- Мне кажется, что удержать эту линию не удастся... Ведь настоящего фронта нет. Это не то, что война с немцами. Поэтому нас непременно или увлекут на север, или сомнут к югу до естественной границы ...

- Да, конечно ... Но хлеб нам нужен ... Рассматривайте это, как вылазку за хлебом... Ведь если большевики называют генерала Врангеля "крымские ханом", то следует принять тактику крымского хана, который сидел Крыму и делал набеги ...

- Но зимовать в Крыму?

- Конечно... К этому надо быть готовым... Надо ждать...

- Ждать, чего? ..

- Одно из двух ... Или большевики после всевозможных эволюций перейдут на обыкновенный государственный строй-тогда, досидевшись в Крыму до тех пор, пока они, если можно так выразиться, не опохмелятся,- можно будет с ними разговаривать. Это один конец...

Весьма маловероятный ... Другой конец,-это так, несомненно, и будет, - они вследствие внутренних причин, ослабеют настолько, что можно будет вырвать у них из рук этот несчастный русский народ, который в их руках должен погибнуть от голода... Вот на этот случай мы должны быть, так сказать, наготове, чтобы броситься на помощь... Но для того, чтобы это сделать, прежде всего, что надо? Надо "врачу исцелися сам". Это что значит? Это значит, что на: этом клочке Земли, в этом Крыму, надо устроить человеческое житье. Так, чтобы ясно было, что там вот, за чертой, красный кабак, а здесь, по сею сторону,- рай не рай, во так, чтобы люди могли жить. С этой точки зрения вопрос "о политике" приобретает огромное значение. Мы, так сказать, опытное поле, показательная станция. Надо, чтобы слава шла туда, в эти остальные губернии, - что вот там, в Крыму, у генерала Врангеля, людям живется хорошо. С этой точки зрения важны и земельная реформа и волостное земство, а главное, приличный административный аппарат.