1924 год. Старовер

В положенное время я стоял у входа в лавку, немного раздраженный, так как не рассчитал время, а значит, не успел позавтракать. Спустя пять минут пришел Коромыслов, с которым мы открыли лавку, немного посплетничали о последних событиях в городе, после чего я ушел на склад. По традиции, с опозданием прибежал Шустров, соврав, что мать заболела, встал за прилавок. До обеда все шло как обычно, а потом приехали Терентий с Силой.

Новости уже разошлись среди воров, и они хотели лично от меня знать, что произошло в ателье. Рассказал им, все как было, только о слежке чекистов умолчал.

– Значит, ты проводил ту девку до дома и там оставил?

Мне уже было понятно, что я сделал большую ошибку, рассказав о том, что проводил девушку к ее знакомым.

«Впрочем, Черный, если пустил за ней человека, и так должен был знать, куда мы пошли», – при этом сразу оправдал я себя.

– Ее сейчас ищут легавые, а возможно, и чекисты, – попробовал предупредить их я. – Не дело сейчас туда соваться.

– Глянь, Кастет, сявка советы нам дает, – кинув на меня злобный взгляд, неожиданно взъярился Нож. – Кто кипеж на весь город поднял?! Пасть закрой, ракло, дольше проживешь!

После сходки, где все встало на свои места, урки перестали прятать свое истинное обличье.

– А сам ты, Нож? Утерся и пошел бы? – неожиданно встал на мою сторону Кастет.

– Ладно, проехали, – недовольно пробурчал Терентий. – Я что говорю: след за девкой надо ставить, а там, глядишь, на этих сук рваных выйдем да кровушку им пустим.

– По-другому никак, – согласился с ним Силантий. – Значит так, Старовер. Сидишь здесь и ждешь Муху. Как только покажешь ему деваху, сваливай оттуда.

– Сказать можно?

Силантий усмехнулся, Терентий зло зыркнул на меня из-под нахмуренных бровей.

– Говори.

– Есть у меня одна мыслишка, как с жиганами все порешать, только тут вопрос напрашивается: есть у вас свои люди в уголовке и у чекистов?

Уркаганы быстро переглянулись, потом посмотрели на меня.

– Под верное дело найдем, – заверил меня Кастет.

Мой план был прост: рассказать и тем и другим о любви жигана к девушке. Менты с чекистами должны будут понять, что им дают реальный шанс выйти на банду, после чего ворам останется издали наблюдать, как карательные органы разгромят их врагов. Даже если жиганы сумеют выскочить из ловушки, у воров будет неплохой шанс стать на след и выйти на их малину. После моих слов воры сначала задумались, потом стали прикидывать, а в конце решили, что план может сработать.

– Если сегодня что и получится с легавыми, так только ближе к ночи, и там еще неизвестно, как дело закрутится, а этих паскуд надо уже сегодня стеречь. Жди Муху, Старовер.

Муха оказался невысоким мужичком, похожим лицом и фигурой на подростка, но при этом жилистым и мускулистым. Как он мне потом рассказал, начинал форточником, а нынче – вор-домушник, по-блатному – скокарь. Одет он был по воровской моде, неброско, но аккуратно. Пиджак серый, в елочку, отглаженные штаны, «шкары», заправлены в сверкающие сапоги, на голове кепка-восьмиклинка с маленьким козырьком.

– В миру Петром Ивановичем кличут, а так Муха. Ты зови меня Петей, будет в самый раз. А ты, значит, Старовер. Мне уже рассказали, как ты Бура подрезал.

– Будем знакомы. Меня Егором звать.

По пути мы с ним немного поговорили за жизнь, из чего можно было сделать вывод, что мужик он битый жизнью, хитрый и жесткий. Имеет за спиной две ходки и недавно разменял тридцать три годика. Отгулял так, как он сказал, что небо и земля местами поменялись. Что будем делать, решили на месте определиться, и правильно сделали. Не успели мы вывернуть из-за угла, как Муха потянул меня назад за рукав рубашки.

– Стой. Менты уже здесь. Пролетку рядом с домом видел? – я кивнул головой. – Тот, что извозчика изображает, это легавый из уголовки. Он чуть не повязал меня на одном деле. Похоже, опоздали мы. Что делать будем?

Я осторожно выглянул из-за угла.

– Может еще, кто есть? Глянь. Вон двое у афишной тумбы стоят.

Я имел в виду двоих рабочих, в кепках, сапогах и серых фартуках. Один из них сейчас счищал старые афиши, а второй держал ведерко с клеем и трубку новых афиш и рекламных плакатов. Если тот, кто работал скребком, был занят делом, то второй рабочий бросал взгляды по сторонам. Может, от скуки, а может, наблюдал за обстановкой.

– Может, и есть так я не всех знаю, – бросил на них взгляд вор. – Это они нас в свою картотеку пишут, а не мы их. Знаю одно: хату обложили, если будем здесь еще торчать, нас точно заметут.

Он был прав, сейчас рабочий день, а значит, народу на улице было немного, да и тот торопился по своим делам.

– Тогда сделаем так. Обойдем дворами и подойдем к дому с другой стороны. Туда, кстати, и окно их комнаты выходит.

– Ладно, пошли, – с явной неохотой буркнул вор, которому очень не хотелось находиться рядом с милицейской засадой.