1924 год. Старовер

Развернул лист. Это был мандат, владелец которого мог требовать от гражданских и военных властей полного содействия. Документы и кошелек я засунул ему обратно в карманы.

– Браунинг я заберу себе, Сергей Васильевич. Ты не против?

Богатырев не успел завершить матерной тирады, как захрипел сломанным горлом, затем, дернувшись в агонии пару раз, умер.

Оглядев развалины, я почти сразу заметил, что левый угол барака сильно завалился вперед и держался на честном слове. Перетащив туда труп, качнул стену раз, другой, пока та не рухнула, подняв облако пыли. Спустя минуту угол представлял собой кучу мусора пополам с битыми кирпичами.

Вернувшись к себе, стал ждать воров, не сомневаясь, что Муха обо всем доложит. Правда, думал, что придет Терентий, но вместо него явились Силантий и Семен Биток, в сопровождении Пети Мухи.

Когда я объяснил, как и почему так произошло, Кастет и Биток посмотрели на Петра.

– Старовер все верно говорит, – подтвердил Муха. – Узнал тот парня.

Силантий задумался, пытаясь понять, какие меры предпримут чекисты за убийство их человека.

– Чего извозчика не кончили? – вдруг спросил меня Семен. – Раз! – и все концы в воду.

– Он-то здесь при чем? Пусть живет человек, – ответил я. – Когда время придет, сам за все отвечу. Да и чего вы головы себе ломаете? Ясно же, что чекисты сразу подумают про месть недобитых белогвардейцев.

– Сила, а он дело говорит. Чекист-то – большой начальник, так они сразу на каэров подумают, – подхватил мою мысль Биток.

– Точно, – влез Муха. – Тут чистая политика.

Уркаган немного подумал, потом качнул головой, дескать, принимаю ваши доводы, после чего спросил у меня:

– Взял что-то у чекиста?

– Браунинг забрал, себе оставлю.

В это самое время у заместителя председателя уездного ГПУ Вязигина уже час как шло совещание. На нем присутствовали начальники отделов и подразделений, начальник милиции Дударев и заместитель начальника уголовного розыска Дровин. За это время все уже успели высказаться под хмурым взглядом зампреда, теперь пришла очередь самому хозяину кабинета подвести итоги.

– Где ваши стукачи и осведомители, я спрашиваю?! Почему нет четких планов действий?! Где отчеты по результатам уже выполненной работы?! Мало времени прошло?! Шесть часов прошло, и этого вам мало?! За это время можно весь город перетрясти! Где результаты, я вас спрашиваю, товарищи?! Похищен ответственный работник ГПУ! Наш, советский, пролетарской закваски человек, душой и телом преданный делу коммунизма! Вы это понимаете, товарищи?! Похоже, что нет, раз ничего не делаете для спасения своего товарища! Я понимаю это так, что мне придется самому взяться за это дело! Мишкин! Не вставай! Ты, Петр Семенович, недавно уверял меня, что у тебя везде глаза и уши, что мимо твоих сотрудников ни одна белогвардейская сволочь не проскочит! А теперь что ты скажешь?!

– Скажу, что все еще продолжаю считать, что это нападение не акт недобитой контры, а попытка ограбления или чего-то такого. Сотрудники Богатырева утверждают, что он уехал, оповестив их за несколько минут о своем отъезде, а это значит, что его не могли ждать по пути следования. Это какая-то нелепая случайность. Мне пока больше нечего сказать.

– Садись! Дровин, твои опера первыми приехали к месту похищения! Где их хваленые навыки? Мне передали свидетельские показания, которые они собрали. И что? Из них даже непонятно, сколько было бандитов, какие приметы. Это как понять? А может, они просто не хотят работать? Я же могу расценить их расхлябанность как саботаж и пособничество врагу! Где извозчик, который их вез?! Почему его до сих пор не нашли и не допросили?! А если он мертв, где его труп?! Антон Иванович! Я тебя спрашиваю?!

– Все мои люди на ногах и делают все, что в их силах! Я даже отозвал нескольких сотрудников с отдыха, сейчас они ищут извозчика.