1937 год

Между прочим, еще до принятия этого решения обеим сторонам было ясно, что дружеских чувств между российским и польским народами это покаяние не добавит. После прихода к власти Ельцина было решено, что для того, чтобы «утихомирить» поляков надо просто сфабриковать несколько «документов», которые более-менее достоверно указывали бы на то, что поляков расстрелял сталинский НКВД. Ельцин, который очень ненавидел Сталина и советские спецслужбы, быстро согласился на фальсификацию документов, и специальная команда, солидно вооруженная копиями бланков, печатей, печатных машинок 1940 – 1950-х годов, приступила к изготовлению фальшивок в помещениях бывших дач ЦК КПСС в поселке Нагорный в Подмосковье.

Правда, некоторые чиновники из администрации Президента РФ еще долго наивно надеялись, что передав полякам фальшивые, в угоду Варшаве, документы из российских архивов, они обретут в лице Польши настоящего друга и партнера. Именно это обещали и лично г. Медведеву все польские деятели, начиная от президента и премьер-министра, и кончая кинорежиссером Вайда и другими малоизвестными журналистами. Они призывали Москву взять вину на себя за убийство офицеров и полицаев, попавших в плен Красной Армии в 1939 году, и тем самым «очистить душу».

Нет, господа, этого не может быть по определению, потому что российскому народу не в чем каяться, так как он, а точнее его предки не совершали этого преступления. И в Польше об этом все хорошо осведомлены. Все это прекрасно знает и Президент РФ Д.А.Медведев, однако, как истинный преемник Ельцина он идет на этот исторический подлог.

Историю о том, будто 22, 5 тысячи польских офицеров, полицаев и чиновников были расстреляны не нацистами, а НКВД СССР первым запустил в обиход Геббельс еще в 1943 году, организовав при этом целую пропагандистскую провакационную кампанию. Я не собираюсь в предисловии излагать подробности «Катынского дела», полный рассказ о котором, уважаемый читатель, можно найти в моей книге «И.В.Сталин. Возрождение и величие России». / 69 /.

Однако, несмотря на все факты по Катыни, известные еще с Нюрнбергского процесса, поляки на протяжении долгих послевоенных лет пытались добиться от Москвы признания в том, что именно НКВД расстреляли польских офицеров, но безуспешно, поскольку убедительных доказательств данной версии просто не существовало. Когда к власти пришел М.Горбачев, то его главной целью стало найти «доказательства преступности сталинского режима», потому военная прокуратура с особым рвением начала вновь расследование «Катынского дела». К тому же, в это время Польша начала очень поспешно готовиться к вступлению в НАТО, и Горбачев надеялся фальшивым покаянием остановить это неминуемое событие. Десятки, не подлежащих разглашению следственных материалов, были тогда опубликованы в печати, но они даже приблизительно «не тянули» на то, чтобы сфабриковать реальный «состав преступления».

27 ноября 2010 года «послушная» Государственная Дума приняла заявление по Катыни, в котором расстрел 22, 5 тысяч польских офицеров был назван «сталинским преступлением». Таким образом, вина была возложена на НКВД и Советский Союз, а следовательно, на Россию, как правопреемницу СССР. Госдума «протянула руку дружбы народу Польши» и выразили надежду на начало нового этапа в отношениях между Россией и Польшей. Следует отметить, что международная юридическая практика не признает таких «романтических выражений» как «рука дружбы» и оперирует более конкретными понятиями, как «материальная компенсация за совершенные преступления», или «необходимость реабилитации расстрелянных».

Вы можете быть удовлетворены, господин Д.А.Медведев, первый этап российского покаяния уже осуществлен Польшей, – поляки уже потребовали от России, насколько мне это известно, «реабилитации расстрелянных польских офицеров». А это значит, что заявление Государственной Думы РФ о признании «вины» за Катынь со стороны Польши было встречено не вежливым пониманием, а определением формата дальнейших требований уже протокольных официальных извинений России перед Варшавой. А такие извинения всегда будут являться официальным поводом для подачи в Страсбургский суд исков с требованием финансовой компенсации материального и морального ущерба, и в целом, политической и исторической победы Польши.