1937. Правосудие Сталина. Обжалованию не подлежит!

В действительности в подготовке проекта Конституции роль Бухарина была второстепенной. Его имя фигурирует среди руководителей одной из двенадцати подкомиссий, работавших под общим началом Сталина.[273] Одиннадцать подкомиссий направляли результаты своей работы редакционной подкомиссии в составе А.И. Стецкого (зав. отделом агитации и пропаганды ЦК), Б.М. Таля (зав. отделом печати и издательств) и Я.А. Яковлева (зав. сельскохозяйственным отделом).[274] В апреле 1936 года сам Сталин активно включился в редактирование переданного редакционной подкомиссии «чернового наброска» Конституции.[275] И только пятый вариант проекта Основного закона был вынесен на всенародное обсуждение.

Вот что Гетти пишет о роли Бухарина:

«Один из устойчивых слухов советской истории гласит: бывшие оппозиционеры Николай Бухарин и Карл Радек сыграли решающую роль в подготовке проекта новой Конституции. Говорится, будто Бухарин и Радек были «активными членами комиссии» и в особенности Бухарин «нес главную ответственность» за документ».[276]

Далее ученый обращается к Роберту Конквесту, который в свою очередь цитирует Бориса Николаевского. Затем Гетти приводит мнения авторов, которые считают «Письмо старого большевика» очень неточным источником, после чего возвращается к будто бы активному участию Бухарина и Радека в разработке проекта Конституции:

«Архивными документами это утверждение не подтверждается. Хотя Бухарин и Радек возглавляли подкомиссии по закону и по выборам, в документах их имена встречаются не слишком часто. Их близость к редактору «Правды» Мехлису наряду с последующими публикациями в «Правде» и других изданиях наводит на мысль, что Бухарин и Радек отвечали, скорее, за воздания похвалы, нежели за написание «самой демократической конституции в мире». Акулов, Крыленко, Вышинский, Стецкий, Яковлев, Таль и Сталин — все они, как представляется, сыграли гораздо более важные роли в подготовке [Основного закона]. Более того, проекты, подготовленные подкомиссиями Бухарина и Радека, были отклонены или затем почти сразу же заменены редакционной подкомиссией (куда не входили ни тот, ни другой) на другие редакции. Наконец, ни Бухарин, ни Радек не входили в специальную группу (Яковлев, Стецкий, Таль), которая вместе со Сталиным создала вариант, ставший официальным.

Сталин, несомненно, играл в процессе главную роль и уделял ему значительную часть своего времени».

Остается лишь сказать, что исследование Гетти совпадает с результатами, полученными Юрием Жуковым и опубликованными в его книге «Иной Сталин».

БУХАРИН, ЗИНОВЬЕВ И КАМЕНЕВ

Со ссылкой на Роберта Конквеста Коэн отмечает:

«Когда другие бывшие оппозиционеры, включая Рыкова, в 1936 году призвали суд не щадить Зиновьева и Каменева, Бухарин к ним не присоединился».[277]

Но тут Коэн вновь попадает впросак, ибо независимо от не зафиксированных в источниках заявлений на публике в своей частной переписке Бухарин, — как доподлинно известно из его писем, написанных после процесса Зиновьева—Каменева, — выражался по адресу обоих лидеров с грубой неприязнью.

Так, в письме от 27 августа 1936 года на имя Сталина Бухарин писал:

«Что мерзавцев расстреляли — отлично: воздух сразу очистился».[278]

В письме Ворошилову, написанном несколькими днями позже — 31 августа 1936 года — Бухарин пишет о Каменеве как о «цинике-убийце», «омерзительнейшем из людей, падали человеческой», тут же добавляя: «Что расстреляли собак (т. е. Зиновьева и Каменева) — страшно рад».[279]

Такая отборная брань — куда забористей всех выражений и словечек, что зафиксированы в бумагах Сталина! Заметно, как Бухарин откровенно перебарщивает в клятвенных уверениях своей кристальной честности и незапятнанности. Совершенно ясно: здесь он изо всех сил хочет убедить Сталина и его соратников в несправедливости обвинений, которые Каменев и Зиновьев выдвинули против Бухарина во время процесса. Но, как выяснилось позднее, истина лежала где-то неподалеку от тех обвинений.

СОВЕТСКО-ГЕРМАНСКИЙ ПАКТ

Советско-германский пакт о ненападении 1939 года Коэн пытается представить как «договор о сотрудничестве» с нацистами, да еще пишет, что Сталин чуть не «предвидел» возможность его заключения в 1934 году:

«Неясно, предвидел ли Сталин уже в 1934 году возможность договора о сотрудничестве типа заключенного в 1939 году пакта между нацистской Германией и Советским Союзом».

Сегодня вопрос разносторонне исследован во многих работах, поэтому не вызывает сомнений, что СССР был вынужден пойти на заключение пакта с Германией из-за непрекращающихся попыток англичан и французов подтолкнуть Гитлера к войне на Востоке и как прямое следствие отказа делегации Великобритании, возглавляемой адмиралом Р. Драксом — вплоть до самой последней минуты — от серьезных переговоров с целью заключения оборонительного союза.[280]