1939. Альянс, который не состоялся, и приближение Второй мировой войны

Британское правительство придерживалось того же мнения — что война — это генератор коммунистической революции; это вообще было часто высказываемое вслух, но еще чаще подразумевавшееся убеждение периода между мировыми войнами. В одном из документов Форин офиса, составленном неделей раньше, чем Майский писал в своем дневнике, указывалось, что цель Советов — «поддерживать баланс между противниками в интересах большевизации Европы, с как можно меньшими потерями для себя, пока обе стороны не истощат своих сил». Один из высокопоставленных чиновников Форин офиса, Р. А. Липер винил во всем Гитлера: «Именно он... дал возможность Сталину захватить более сильные позиции для распространения большевистского вируса по Европе уже в начале войны, теперь ему не нужно ждать даже ее конца, когда европейские нации истощат друг друга в смертельной борьбе».⁵⁰ «В конечном счете, — говорил Сарджент, — главный принцип большевизма — коммунистическая экспансия». «Я в целом разделяю это мнение», присоединялся Галифакс. Сэр Артур Рукер, главный личный секретарь Чемберлена, высказался в середине октября так: «Коммунизм представляет сейчас огромную опасность, он опаснее, чем нацистская Германия... это чума, которую не останавливают национальные границы и с продвижением Советов в Польшу государства Восточной Европы обнаружат, что их силы для борьбы с коммунизмом весьма ослабли. Поэтому так важно обращаться сейчас с Россией крайне осторожно, не исключая возможности союза, если будет необходимо, с новым германским руководством против общей опасности». Летописец-консерватор Ченнон был того же мнения.⁵¹

4

Эти широко исповедуемые в Британии взгляды однако не удерживали ни Майского, ни Галифакса от попыток улучшить англо-советские отношения. На самом деле в октябре 1939 года Майский был очень занят, почти каждый день встречаясь с британскими министрами, дипломатами и политиками. Речи о посредничестве Советского Союза на мирной конференции больше не заводилось, но разговоры о возможных торговых переговорах продолжались. Майский в душе посмеивался над столь очевидным интересом англичан к сближению с Советским Союзом, но на встречах он советовал им поторопиться с торговыми переговорами. А в Москву сообщал о все новых высказываниях британских чиновников в пользу улучшения отношений между двумя странами.⁵²

А Молотов все не давал ответа на просьбы посла об инструкциях, даже после того как Майский еще раз встретился с Галифаксом 25 октября.⁵³ На этой встрече Галифакс сказал, что кабинет одобрил открытие переговоров с целью достижения торгового соглашения, британскую делегацию должен был возглавить Оливер Стэнли. Как выразился Галифакс, «я сказал, что мой интерес в деле был прежде всего политический, и я больше всего озабочен тем, чтобы, если это возможно, улучшить отношения между нашей страной и советским правительством, или по крайней мере воспрепятствовать их ухудшению». Отчет Майского в основном подтверждает это. Но как всегда в отчетах сторон о встрече существуют свои нюансы. Галифакс сообщал об энтузиазме Майского относительно перспективы переговоров, хотя из телеграммы посла в Москву этот энтузиазм понятным образом пропал.⁵⁴ Потом Майский встретился со Стэнли; у обоих сохранились записи беседы. И опять они в основном совпадают, хотя опять в своем отчете в Москву ни словом ни обмолвился об удовольствии, которое он выразил по поводу скорого начала переговоров. Согласно отчету Стэнли, посол «сказал, будто у него есть поручение советского правительства заявить, что они желают обсудить с нами вопрос о торговом соглашении...».

Формально это заявление Майского не шло вразрез с истиной, оно базировалось на телеграмме Молотова от 26 сентября, но на самом деле он, конечно, подметывал бисеру, потому что подробных инструкций от Молотова так и не получил. Попытка Майского схитрить не укрылась от британского дипломата. «М-р Майский... оставил у меня впечатление, что лично он готов сделать все возможное, — отмечал Стэнли, — но целиком зависит от Москвы, где его не очень высоко ставят». Кабинету Стэнли сообщил: «Следующий ход за Майским...».⁵⁵ Сможет ли он убедить Молотова двигаться дальше?

11 ноября Молотов наконец ответил Майскому. Во времена Литвинова советское правительство запрыгало бы от радости, получив милостивое уведомление о британской заинтересованности улучшать отношения, но только не сейчас.