1939. Альянс, который не состоялся, и приближение Второй мировой войны

На встрече с британским послом 24 сентября Бек сказал, что Польша не собирается «связывать себе рук» в отношении Тешина; «у нее нет никаких воинственных намерений, но она не может согласиться с тем, что германские требования будут удовлетворены, а Польша не получит ничего». Говоря другими словами, Бек заявил, что не собирается предоставлять Германии исключительных прав при растаскивании Чехословакии. Во всяком случае, добавил Бек, беспокоиться тут не о чем, потому что чешское правительство уже заявило устно польскому посланнику в Праге, что оно в принципе согласно уступить Польше упомянутые территории. Поляки пользовались и другими способами доведения своих намерений до сведения Парижа: когда французский военный атташе обратился за сведениями о передвижении германских войск, его коллега сведений не дал, учитывая позицию Франции относительно Тешина. Если Германия войдет в Чехословакию, добавил этот офицер, Польша воспользуется всеми преимуществами ситуации и будет действовать в своих собственных интересах.

Французский посол в Варшаве, Леон Ноэль, сообщал, что в польском правительстве возникли острые разногласия по тешинскому вопросу между умеренными и твердолобыми. Пока умеренные одерживают верх, говорил Ноэль, и чтобы не допустить победы сторонников жесткой позиции, Франции следует уговорить чехов принять польские требования. Однако чехи могли возлагать надежды на то, что действия Польши вызовут советскую интервенцию, что в свою очередь бросит Польшу в германский лагерь и приведет к «войне идеологий», в которой на стороне Германии примет участие Италия. Кулондр не соглашался с доводами Ноэля: если Польша собирается атаковать Чехословакию, она должна была заранее согласовать это с Германией, тогда советская интервенция будет только ответным ходом. Что касается Италии, то советские действия скорее отпугнули бы ее от участия в войне. Бонне, несмотря на доводы Кулондра, был готов выступить в качестве посредника и убеждать чехов отдать Тешин, если Польша согласна «примкнуть к другому лагерю».⁹⁸

9

Пока разыгрывался этот бездарный спектакль, Кулондр 24 сентября рекомендовал Парижу незамедлительно начать штабные переговоры с Советским Союзом и три дня спустя повторил свои рекомендации. Хотя чиновники с Кэ д`Орсе поддерживали рекомендации Кулондра, замначальника французского генштаба генерал Кольсон не желал видеть, как Красная армия начнет развертывать свои позиции на польской границе, пока Польша все еще не решила, какой стороны придерживаться. Но в самый напряженный момент кризиса, 28 сентября, Бонне послал Кулондру отрицательный ответ: предполагался только обмен информацией между советским военным атташе в Париже и французским генеральным штабом — то есть, совсем не то, что имели в виду Кулондр или Литвинов.⁹⁹

В то время как Бонне отказался от штабных переговоров, чешское правительство отвергло годесбергский ультиматум Гитлера: это было слишком унизительно для Праги. 28 сентября утренние лондонские газеты объявили о мобилизации на флоте, а Красная армия продолжила концентрировать свои силы на границе с Польшей. Это было похоже на войну. Однако в самый последний момент Чемберлен сумел сберечь мир, попросив еще об одной встрече с Гитлером, и обратился к Муссолини за помощью в ее организации. Во второй половине дня, 28 сентября, Чемберлен с облегчением узнал, что Гитлер согласен встретиться в Мюнхене. «В воздухе чувствуется, — сообщал Майский, — что Чемберлен готовится к новой капитуляции по чехословацкому вопросу...». Тори отнеслись к этому совершенно иначе, как заметил Ченнон: после оглашения этой новости в палате общин, «депутаты вскочили с мест и в едином порыве восхищенного ликования выразили свое одобрение. Мы стояли на наших скамьях, размахивали бумагами и кричали — пока не охрипли...». «Невилл сумел в одиночку отразить нашествие "псов войны", — говорит Ченнон. — Он казался нам воплощением св. Георгия». Старый добрый Зонтик! 29 сентября Галифакс сообщил Майскому, что Чемберлен согласился отправиться в Мюнхен даже без консультаций с французами. Британское правительство не предполагало и советского участия, зная, что Гитлер не принял бы такого варианта, и тогда «последний шанс» предотвратить войну был бы утрачен.¹⁰⁰